Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II
Шрифт:
Под платьем, конечно, ничего не было – Аменемхет, точно им управлял какой-то злой дух, опустил взгляд и уставился между ее бедер. Потом его рука, словно обретя собственную волю, потянулась туда же; он подавил стон, ощущая, что хочет ее, и так сильно, что должен бежать отсюда, чтобы все не повторилось прямо сейчас.
Проклятая Тамит, конечно, не отстранилась, но охотно подтолкнула его к греху; женщина улыбнулась, глядя любовнику в глаза.
– Иди ближе, я тебя приласкаю, - прошептала она, обняв его и поглаживая напряженные до боли плечи. –
– Ты шлюха, - выдавил юноша, возводя глаза к небу – точно искал там Амона, перед ликом которого так страшно грешил. Но вместо Амона он увидел только плоский низкий потолок.
Он больше не сопротивлялся Тамит, которая быстро расправилась с его набедренной повязкой, а потом одним движением стянула через голову платье. Было еще светло, и он видел ее всю.
– Посмотри, как я красива. Приласкай меня, - прошептала женщина, раскинувшись перед ним.
И Аменемхет крепко прижал ее к себе, уткнувшись лицом между тяжелых грудей и вдыхая ее запах; рука пробралась туда, куда так жаждала проникнуть. Безумие сдерживаться во грехе – все равно потом расплачиваться сполна. Тамит страстно вцепилась в него, притянув к себе и откинув голову.
– О, как сладко… Ты лучший любовник на свете, - задыхаясь, шептала она, подаваясь ему навстречу; и вдруг он почувствовал, что хочет еще, хочет ее признаний и стонов. Он отвел обнаженную женщину к кровати и уложил лицом к себе; и немедля взял ее, с каким-то мстительным восторгом глядя ей в глаза. Она улыбалась с восторженным изумлением, и когда он с силой сжал ее грудь, тихо вскрикнула и прошептала, как ей нравится.
Аменемхет с яростью толкнул ее на спину и стал делать все, что нравилось ему.
Потом он лег на живот и прошептал, восстанавливая силы, переводя дыхание:
– Я презираю тебя.
Тамит улыбнулась и прошептала, поцеловав его красивую спину, влажную от трудов:
– Ты прекрасен, мой господин.
Он закрыл глаза. Тамит легла на его спину щекой, улыбаясь и нежно гладя юношу по плечам.
***
Собрался он так быстро, что Тамит едва успела загородить ему выход и потребовать того, о чем юный мерзавец, кажется, забыл – покровительства. Аменемхет понял, что не может оттолкнуть ее с дороги, и с яростью уставился в яростное лицо любовницы.
– Я тебя опозорю, если ты меня бросишь – совсем скоро, - свистяще прошипела Тамит. – Так опозорю, что ты никогда не займешь не только поста верховного жреца, но даже места носильщика факела в процессиях, ты, благочестивец, прелюбодействующий в тюрьме!..
Он понимал, что Тамит не преувеличивает. Женщина злобно улыбнулась и показала на свой живот – свою непробиваемую защиту.
– Я вернусь через несколько дней, - бросил Аменемхет и ушел. Оставалось только одно – рассказать отцу. Хуже того, что с ним произошло, ничего уже быть не может.
Когда Аменемхет вернулся в школу, его друг даже
Ночью Хепри не выдержал и подошел к Аменемхету. Тот лежал лицом вниз, неподвижно – но Хепри не сомневался, что друг услышал его приближение и только притворяется спящим.
Он вообще не спал.
– Аменемхет, - тихо и скорбно сказал мальчик.
Тот дернулся.
– Уйди, - так же тихо ответил Аменемхет, не меняя положения.
– Нет, - ответил Хепри. – Расскажи мне все, иначе я не уйду.
Аменемхет резко сел, и мальчик чуть не попятился и не споткнулся о чужой тюфяк при виде его лица, но устоял.
– Уходи прочь, - тихо и очень грозно сказал Аменемхет. – Я приказываю.
Хепри помотал головой, скрестив руки на груди.
– Это моя мать, - едва слышно ответил он. – Я люблю ее. Рассказывай.
Аменемхет несколько мгновений так смотрел на него, что, будь это Неб-Амон, Хепри уже умер бы или опозорился со страха.
– Ты что, не понимаешь приказаний? – наконец тихо сказал сын великого ясновидца. – Убирайся, я не желаю об этом говорить.
Хепри нагнул голову, как бычок. Он был простолюдином и, наверное, останется на всю жизнь маленьким человеком; но он был сыном своего отца – проявившего изумительную стойкость в самых мучительных испытаниях.
– Расскажи, - тихо потребовал он. – Расскажи мне о моей матери.
Аменемхет так выругался, что мальчик чуть не подскочил, а соседи с ворчанием подняли головы – и тут же легли обратно, увидев, что происходит.
– Если желаешь, отправляйся к ней сам. Она тебе и расскажет, и покажет, - сказал Аменемхет, и вдруг лицо его исказилось и он разразился ужасным смехом. – Ты очень удивишься, маленький Хепри.
Тот несколько мгновений смотрел на Аменемхета в изумлении и ужасе, боясь, не сошел ли тот с ума – но понял, что продолжать настаивать неблагоразумно. Хепри ушел, решив последовать совету друга на другой же день: это, к счастью, был день отдыха, и подросший мальчик мог уйти почти беспрепятственно, даже не прибегая к покровительству Аменемхета.
Хепри шел домой, а в голове его появлялись и множились самые страшные предчувствия. Но это было ничто в сравнении с тем, что ему предстояло узнать.
Мальчик приблизился к калитке, и его чуть не прогнал подоспевший стражник – Хепри так долго не был дома, что его все забыли. Но он почти без страха поглядел в глаза охраннику и назвал себя: куда больше его пугала встреча с матерью, о которой он единственно думал.
Воин посторонился, и Хепри вошел и побрел по дорожке в дом. Он с каждым шагом все меньше напоминал полного достоинства будущего жреца, и все больше - маленького слугу, который идет на расправу за большую провинность. И едва ли надеется пережить наказание…