Цветок на скале
Шрифт:
— Вы не особенно озабочены избавлением меня от упреков, — парировала его слова уязвленная Хона. — И откуда вы знаете, может, я могла бы наладить отношения с Исан, сказала бы ей, что я не заслуживаю ни ее ревности, ни обиды, поскольку Пирс бросил меня так же, как и ее. Что я…
— Вы не скажете Исан ничего, потому что я запрещаю вам делать это, — прервал Хону Арно. — Ради спокойствия моей матери вы не будете признаваться Исан в том, что, возможно, считаете своей виной перед ней. Вы дали мне слово, так держите его до тех пор, пока ваше признание уже не будет иметь значения.
—
— Когда вы уедете, то ваша история с Пирсом станет для каждого из нас, скажем, менее значимой. Такова жизнь. Все течет, все изменяется. — Затем он продолжил потеплевшим голосом: — А вы? Неужели вы ни о чем не пожалеете, покинув остров?
— Как же не пожалеть!
— Надеюсь, что вы будете сожалеть не только о красотах природы, но и о людях, например о нас — семье Пирса?
Он явно провоцировал Хону на признания личного характера. Что бы он сказал, подумала девушка, если бы она дала понять, что больше всего будет тосковать по нему. Однако Хона отогнала эту мысль. Она спокойно посмотрела в глаза Арно и уклончиво ответила:
— Буду сожалеть, особенно о той, кому я причинила неприятность. Я уже говорила вам, что желала бы попросить у Исан прощения за Пирса, но вы этого не хотите.
— Да, не хочу, — подтвердил он. — Мне кажется, вы просто думаете перестраховаться. Если вы уедете с Большой Земли одна, вы оставите здесь другие личные проблемы нерешенными, верно?
— Что вы имеете в виду? — спросила Хона тоном, не предвещающим ничего хорошего.
— Разумеется, Пейджа. Вы должны признать мою правоту, когда я говорил, что отсутствие откровенности с вашей стороны может осложнить ваши отношения с ним. Вы исправите ситуацию до отъезда?
— Нет необходимости в этом. И возможно, не будет никогда, — поправилась Хона. — Не делайте далеко идущих выводов из того, что вы знаете о моих отношениях с Адамом. Возможно, вы верите и сплетням. Вы видели, как он меня целовал. Ну и что из этого? Поцелуи бывают разные. Вы должны знать это, — добавила она в приступе раздражения, которое, как она полагала, передастся и ему.
Оно действительно передалось. По отсутствующе-углубленному взгляду Арно Хона видела, как напряженно работает его мозг. Довольно сдержанно он сказал:
— А вам трудно сопротивляться поцелуям? Я действительно должен знать такие вещи. Но когда я в следующий раз поцелую женщину, вложив в поцелуй нечто большее, то уверяю вас, что мы с ней будем понимать, в чем дело. Я ясно выразился?
Это был один из тех выпадов, на которые следовало бы отвечать, чтобы сохранить достоинство. Хона, однако, видела, что он не желает слышать ответ.
В гостинице, куда Арно привез Хону для ланча, она прошла в его сопровождении на террасу, где можно было позавтракать на открытом воздухе. Владельцами гостиницы были Джек Спрат, француз мрачного вида, и его словоохотливая супруга, столь же пышнотелая и округлая, сколько ее муж был высок и худ. Других клиентов на террасе не было. Хозяйка обслуживала посетителей сама, задерживаясь поболтать в перерыве между подносимыми блюдами.
Владелица гостиницы огласила полный перечень достопримечательностей острова, приняв Арно и Хону
Как насчет Буниа? Никогда не присутствовали и не получали приглашения на Буниа? Это праздник, насладиться которым посчастливилось немногим туристам. Скоро Буниа планируется в нашем районе, и, если Арно и Хона захотят присутствовать, она может посодействовать им в получении приглашения. Да, это привилегия. Не каждый европеец приглашается на Буниа.
Арно поблагодарил хозяйку, справился о дате проведения Буниа и выразил сожаление, что они с Хоной не смогут присутствовать. Мадам была расстроена. Когда она простилась с ними, Хона узнала от Арно уже в машине, что такое Буниа.
— Это канакское торжество на открытом воздухе, — рассказывал Арно. — Мадам была права: оно проводится для избранных. Буниа — древний праздник. Первоначально он проводился по случаю рождения наследника вождя или заключения мира с врагами. Но сегодня Буниа больше похож на праздник урожая или веселое пиршество, затеянное по чьей-то инициативе.
— Что означает слово «Буниа»? — спросила Хона.
— Основное блюдо пиршества. Нечто вроде свертка, начиненного всем, что съедобно. Начинка заворачивается в банановые листья и приготовляется часами. Смесь мяса и овощей нужно попробовать, чтобы заслужить доверие публики. Если захотите, вы сможете сами увидеть праздник.
— Я?
— Прежде чем вы уедете, мы могли бы уговорить канака, работающих в поместье, устроить Буниа. Скажем, по случаю успешного окончания сезона копры. Мы все обязаны принять участие в таком торжестве.
— Все? Но только не я. Я больше не могу посещать «Ла-Вуаль», — запротестовала Хона.
— Потому что не хотите встречаться с Исан? Это глупо. Допустим, вам неприятны такие встречи, но как вы сможете внезапно отказаться от визитов туда, когда вас пригласит Дорис или моя мать?
— От Исан, однако, вы не требуете того же, чего от меня, — сказала Хона, заподозрив Арно в том, что он готовит ей новое испытание.
— Поскольку у Исан нет каких-либо улик против вас, от нее незачем требовать жертв, которые вынуждены приносить вы. К тому же моя мать или Дорис вряд ли поверят ее уловкам. В любом случае во время Буниа вы и Исан сможете держаться на расстоянии, ведь это довольно многолюдное мероприятие.
Арно высадил Хону у главных заводских ворот. Она вернулась в клинику, убежденная в том, что только на работе сможет избавиться от сумбурных мыслей. Перед уходом из клиники в этот вечер Хона обдумала и напечатала текст заявления об увольнении с работы.
Получилось, однако, так, что Хоне не понадобилось подавать начальству это заявление.
Неожиданно она была вызвана к кадровику, который предложил ей новое назначение, но на определенных условиях. Если она согласится занять должность в медучреждении ЮНХ в Новом Южном Уэльсе, то ей придется подождать, пока там, через месяц будет укомплектован штат сотрудников. Ей был предоставлен, таким образом, целый месяц на обдумывание предложения.