Цветок на ветру
Шрифт:
— Я не люблю их. Наверно, ты была права, когда однажды назвала меня уродом. Я не люблю собственного сына. Он раздражает меня самим фактом своего существования. У него астма, он редко ходит в школу. В основном находится дома и тихо что-то рисует. Он любит рисовать. Иногда у него бывают приступы, и он задыхается. Все это раздражает меня. У меня даже не мог родиться нормальный здоровый пацан. Такой сильный и здоровый, как твоя Катя.
При упоминании о Кате она тихо попросила:
— Не надо так говорить.
Юра обнял ее
— Никаких известий?
— Нет, — Зоя отвернулась и заморгала.
— Знаешь, только когда у меня родился сын, я понял, что любил твою Катю. Она хоть и не была моим ребенком, но все же была дочерью от любимой женщины. Просто у меня была такая странная любовь.
— Не надо, Юра. Не ври. Зачем сейчас ворошить прошлое? — Зоя чувствовала, что у нее по щекам текут слезы, а в голове вертелась слова песни Аллегровой, которая ей когда-то нравилась. «Дураки, с тобой мы оба дураки. Растеряли все, что было невзначай».
— Не плачь любимая. Не плачь. Я не достоин ни одной твоей слезинки. Ты прости меня. Я счастлив, что встретил тебя. Ты все такая же красивая. Я слежу за твоими успехами издалека. Я даже заходил в твой магазин на Тверской. Твои платья такие красивые.
— Ты был в моем магазине? — Зоя улыбнулась сквозь слезы.
— Да, только быстро ушел. Продавщица очень странно на меня смотрела. Наверно, я не выгляжу, как мужчина, который может позволить себе купить такую дорогую одежду для женщины.
— Перестань. Ты хорошо выглядишь. Многие мужчины в нашем возрасте толстеют и лысеют, а у тебя такая же фигура, как и в юности и волосы такие же густые.
— Ну, в этом нет моей заслуги. Просто хорошие гены. Знаешь, мои родители жалеют о тебе. Им не нравится моя жена, так же как и мне.
— Зачем же ты тогда женился?
— Думал, что забуду тебя с ней. Но ничего не вышло. Бог жестоко покарал меня за то, что я ушел от тебя. Я даже не могу оставить их, потому что жена не работает, и им будет негде жить. Но я построил дачу. Помнишь, куда я привез тебя в день нашей свадьбы?
— Помню.
— Это там рядом. Я ловлю рыбу, смотрю на воду и вспоминаю тебя. Все же моя жизнь не совсем плохая, в ней была ты, и до сих пор есть моя любовь к тебе.
— Но это же глупо, Юрка, — не выдержала Зоя. — Ты вернись на землю. Наладь отношения с женой, обрати внимания на сына. Отвези его, наконец, за границу. Сейчас лечат от астмы. Ты нужен им. Все, о чем ты сейчас говоришь, уже бессмысленно. Наша жизнь сложилась так, что мы врозь. Я любила тебя, но уже давно все кончено. Я вырвала эту любовь из сердца и заставила себя жить дальше. Был единственный раз, когда я сломалась, это когда исчезла Катя. Но я и после этого нашла в себе силы, чтобы подняться, хотя был момент, когда я думала, что покончу с собой от отчаяния. Я уехала в Париж, чтобы попытаться стать модельером.
— У тебя это получилось.
— Но я работала над собой. Я заставляла
Их лица были совсем рядом. Он закрыл глаза и поцеловал ее. Тихо и нежно, словно прощаясь.
— Сделай для меня одну вещь, — попросила Зоя.
— Какую?
— Купи цветы для жены и маленькую игрушку для твоего сына. Они это заслужили. Они так долго терпели твою нелюбовь. Тебе надо попросить у них прощения. Ты нужен им, они любят тебя.
— Но моя жена… — попытался возразить он, но Зоя закрыла ему рот ладошкой. — Она замечательная, она родила тебе сына, и она все еще с тобой, несмотря на то, что ты не любишь ее. Подари ей капельку тепла, и тебе самому станет легче.
— Я построил дачу. Дачу для них. Сыну нужен свежий воздух, но она даже не хочет туда ехать.
— Милый ты мой. Ты построил дачу в месте, где ты предаешься мечтам о своей любви, и твоя жена чувствует это. Мы, женщины, всегда чувствуем такие вещи. Вовсе неудивительно, что она не хочет туда ехать. Попробуй продать эту дачу и купить в другом месте, где понравится твоей жене. И пусть она занимается проектом дома.
— Я не могу. Это мое убежище. Знаешь, у меня в спальне нет обоев. Все стены увешаны твоими фотографиями.
— Ты сумасшедший, — Зоя покачала головой. Ну почему она не может на него сердиться. Неужели еще что-то осталось? Вот бы почувствовать все еще раз, так, как было когда-то. Его крепкие руки на своих плечах.
— Знаешь что, пойдем, — она вскочила со скамейки и отряхнула снег с шубы. Заколка упала с волос, и они рассыпались по плечам, но она даже не дала Юрке ее поднять. Она крепко держала его за руку.
— Куда ты так спешишь?
— Не спрашивай, — отмахнулась она. — Я боюсь, что передумаю, если скажу. Это такое сумасшествие.
Найдя на стоянке свою машину, Зоя щелкнула сигнализацией.
— Садись, — коротко сказала Зоя, открывая переднюю дверь.
— Какая у тебя красивая машина, — заметил он, и Зоя вспомнила, что у него всегда была эта страсть к красивым «тачкам». Тогда в девяностые, он с завистью провожал взглядом каждую иномарку, которая проезжала мимо, когда они гуляли. Зоя тогда злилась, она всегда считала машины грудой металла. Ей и сейчас совершенно все равно, на чем ездить. Наверное поэтому у нее и есть эта машина. Она ее купила только потому, что в Париже ездила на такой же. Нам всегда дается то, что нам не очень-то и нужно.