Цветок пустыни
Шрифт:
– Да, разумеется, – отвечал он. – Я видел ее утром еще до того, как вы прибыли на корабль. Это жеребец шейфи.
– А что это значит?
– Это линия чистокровных арабов, которые существуют сейчас только в королевских конюшнях Италии, – торжественно произнес синьор Дайри. – Они ведут свое происхождение прямо от породы бинт-эль-ахвей, которых разводили еще Кейланы, хорошо известные среди первых последователей пророка Магомета.
– Расскажите мне побольше об этих лошадях, пожалуйста, – попросила Вита.
– Шейфи – это великолепная
– Врагов анизов, – быстро добавила Вита.
Синьор Дайри не стал возражать.
– Я должна увидеть эту лошадь, – решительно заявила Вита.
– О, это чудесное животное, – восторженно сказал синьор Дайри. – Я думаю, его привозили специально в королевские конюшни, чтобы покрыть кобыл.
– Так давайте спустимся и посмотрим на него прямо сейчас, – нетерпеливо предложила девушка.
Ей хотелось как можно скорее увидеть это благородное животное.
Похоже было, что на палубе не было в этот момент никого, у кого они могли бы спросить разрешение спуститься вниз, поэтому синьор Дайри, который был хорошо знаком с расположением помещений на пароходах, как пассажирских, так и грузовых, бороздящих воды Средиземного моря, помог Вите спуститься в трюм по узкому трапу.
Здесь пахло машинным маслом и было довольно грязно, но, насколько Вита могла судить, этот пароход был одним из самых больших из всех тех, что плавали до Бейрута, а также гораздо быстроходнее многих из них.
Несмотря на уверения служащего конторы в Неаполе, на пароходе было довольно мало удобств. Ее каюта оказалась обставленной более чем скромно, и Вита не сомневалась, что матрас на койке именно такой жесткий и неудобный, каким казался на первый взгляд.
Впрочем, Вита почти не обращала внимания на такие мелочи. Главное – она могла делать все, что хотела, и ехать туда, куда задумала. Это ощущение свободы было для нее важнее всего, оно пьянило, от него слегка кружилась голова.
Пробираясь сейчас по узкому помещению трюма, едва удерживаясь на ногах от качки, девушка думала о том, в какой ужас пришла бы ее мама, если бы только узнала, где находится и что делает в этот момент ее дочь.
Наконец они добрались до кормы и обнаружили, что жеребца поместили в наспех сколоченное стойло. Его большие темные глаза внимательно и дружелюбно смотрели на приближающихся людей.
Это был великолепный гнедой жеребец пятнадцати ладоней в холке, с большими черными ушами, белыми бабками и большим белым пятном на носу.
– Он великолепен! – прошептала в восторге Вита.
Синьор Дайри похлопал жеребца по шее, и в этот момент девушка осторожно погладила его по носу.
– Не бойтесь, – подбодрил ее синьор Дайри. – Все арабские чистокровки очень нежные и ласковые создания. Они совершенно не боятся человека и даже, когда свободно пасутся, позволяют подойти к себе, погладить или оседлать.
– Я
– Арабы не только невероятно ласковые лошади, но и очень отважные. Эти свойства они получили частично от предков, а частично потому, что у них нет никаких причин для страха. Жизнь коня здесь ценится порой гораздо выше жизни человека, – продолжал свои объяснения синьор Дайри.
Он улыбнулся, видя восторг в глазах девушки, и продолжил свою лекцию:
– Они так привязаны к человеку, что часто доставляют массу хлопот и неудобств, когда норовят потереться о плечо своего хозяина или следуют за ним по пятам. Иногда от них бывает очень трудно отделаться.
– Какая прелесть! – воскликнула Вита.
Тем временем жеребец, как бы в подтверждение этих слов, принялся тереться носом о плечо Виты, и она почувствовала, что ему нравится быть в центре внимания. Между тем Вита внимательно осмотрела неудобное стойло, в которое поместили жеребца, и с недоумением произнесла:
– Вы заметили? Здесь нет воды. И я не вижу никакой еды! Как же так можно!
– Да, действительно, вы правы, – кивнул синьор Дайри. – Я видел возле коня одного бедуина, когда садился на пароход. Там был еще кто-то, видимо, слуга, кажется, итальянец. Они должны были бы позаботиться об этом красавце.
– Узнайте, где они поселились, – распорядилась Вита. – Я уверена: лошадь голодна и мучается от жажды, раз весь день о ней никто не позаботился.
Синьор Дайри, не возразив ни слова, послушно направился искать нерадивых слуг, забывших о коне. Вита осталась с жеребцом. Она внимательно разглядывала его, стараясь запомнить все его характерные особенности, предвкушая, как будет рассказывать отцу о том, что она видела настоящего шейфи.
Синьор Дайри что-то задерживался, но Вите не было скучно.
Наконец он появился. По его виду можно было понять, что не все обстоит так просто, как ей казалось.
– Тот бедуин, который обязан присматривать за лошадью, страдает от морской болезни. Я нашел его с огромным трудом. Он не может двигаться и вообще мало что соображает – так ему плохо. Он лежит на своей койке и стонет.
– А другой, итальянец? – спросила Вита.
– Он был послан в качестве сопровождающего из королевских конюшен, однако сомневаюсь, что он годится на то, чтобы ухаживать за такой лошадью.
– Что вы имеете в виду? – удивилась Вита.
– Попросту говоря, синьорина, он напился до чертиков. Он также плохо переносит качку и таким образом решил лечиться или, по крайней мере, забыть о морской болезни.
– Как это отвратительно! – воскликнула возмущенная девушка. – Как это возможно, чтобы кто-либо, владеющий таким изумительным конем, так безобразно ухаживал за ним!
– Шейх Шаалан не был бы в восторге от поведения своего слуги, – покачал головой синьор Дайри, – однако его нет здесь, чтобы увидеть, что происходит.