Цветок в пыли. Месть и закон

Яцкевич Владимир

— Так убирайся же! — крикнула хозяйка.

— Я уйду, — смиренно ответила Гангу. — Но поверьте мне, старой женщине: зло не помогает жить.

С этими словами она и покинула дом. Хозяйка, взбешенная неуступчивостью старой няни, не выдержав, выбежала на крыльцо и закричала ей вслед:

— И не смей больше никогда здесь появляться!

А няня шла по улице, и лицо ее было печально. Каждый раз, сталкиваясь с несправедливостью со стороны людей, она поражалась их бездушию и черствости. Непонятно, за что подвергается нападкам бедная Мина. Девушке пришлось

испить столько боли, что излечить ее душу может только доброта. Нельзя сейчас добавлять Мине горьких минут. Беда пронеслась над ее головой, как непогода над красивым цветком. Цветок немного привял и растерял на время свой благоуханный аромат. Но старая Гангу знала: надо лишь согреть цветок теплыми лучами ласки, и он воспрянет, раскроется навстречу солнцу и людям. Мина еще будет счастлива, надо лишь уберечь ее от невзгод, защитить от косых взглядов и злых языков.

Сердце няни болело от жалости к девушке. Внезапно Гангу почувствовала, что ей трудно дышать. До дома оставалось совсем немного, она прибавила шаг, чтобы укрыться в спасительной тени. У дороги она остановилась, пропуская велосипедиста, и неожиданно все поплыло у нее перед глазами. Она попыталась опереться на что-нибудь, но только взмахнула руками и упала навзничь.

На другой стороне дороги стоял ее сосед. Увидев, как упала Гангу, он поспешил к ней на помощь. Но она не подавала признаков жизни.

— Гангу! — звал ее сосед.

Стали собираться люди. Кто-то склонился над няней и попытался нащупать пульс.

— Ну, что там? — спросили из толпы.

— Сердце не бьется, — сказал склонившийся над ней человек.

В воздухе повисло напряженное молчание.

— Она умерла, — наконец сказал сосед.

— Надо отнести ее домой, — предложили из толпы. — Там Мина. Она ведь ничего не знает.

Сосед поднял Гангу на руки и понес ее через дорогу. Собравшиеся пошли следом за ним.

— Бедная Гангу, — вздохнув, произнес кто-то.

Вошли во двор, постучали в дверь дома.

Увидев людей и няню, которая почему-то лежала на земле, Мина встревожилась:

— Что случилось?

Все молчали. Мина приподняла голову Гангу и прижала ее к своей груди.

— Почему вы молчите? Что случилось с няней?

— Я только видел, как она упала, — объяснил сосед. — А когда подбежал — она уже не дышала.

Мина посмотрела на него неверяще, не до конца осознав непоправимость происшедшего.

— Мина! — сказал кто-то печально. — Гангу умерла.

Наконец она поняла это и горько зарыдала.

— Няня! Милая моя няня! — приговаривала она, заливаясь слезами. — Зачем ты умерла? На кого ты меня оставила? Как мне жить теперь?

Она рыдала, и соседи плакали вместе с ней. Добрую старую Гангу знала вся округа, и не было сердца, которое не дрогнуло бы при печальной вести о ее смерти. Но горше все плакала Мина. В одно мгновение она лишилась опоры и защиты, которой для нее была Гангу, она осиротела, и горе ее было безмерно.

— Милая Гангу! — шептала она сквозь слезы. — Зачем ты оставила меня? Ведь у меня нет никого, кроме тебя.

Долго

плакала она над телом няни, пока соседи не отвели ее в дом.

Малыш безмятежно лепетал что-то в колыбели, не ведая горя. Мина смотрела на него с печалью и страданием, сердце ее готово было разорваться. Этот малыш — что он понимал в происходящем? Он не знал, что жизнь жестока и несправедлива. Что счастье выпадает так редко и приходит ненадолго, на краткий миг, который промелькнет и исчезнет и через некоторое время уже кажется призраком, сном, который приснился и которого на самом деле не было никогда. Мина уже не помнила, была ли она когда-нибудь счастлива. Вся ее жизнь в последний год казалась ей сплошной черной полосой несчастий.

Но так плохо, как сейчас, ей еще не было никогда. Добрая Гангу оставила ее, одинокую и раздавленную, без какой-либо надежды. И никто в целом мире не мог ей помочь.

Ее сын улыбался в колыбели. Мина подошла и стала смотреть на него сквозь слезы, которые лились, не переставая.

— Как жить нам? — шептала несчастная мать. — Что делать?

Малыш продолжал улыбаться. Он не знал ответа, и его это нисколько не беспокоило.

— Я отвезу тебя к твоему отцу, — сказала Мина. — Он должен, он обязан тебе помочь. Пусть я ему не нужна, но ты — ты ведь его сын!

Ей подумалось вдруг, что именно так она и должна поступить. Ей выпали страдания, но почему должна быть тяжелой жизнь этого малыша?

Она поспешно собралась и вышла из дома, прижимая ребенка к груди. Хлопнула дверью и пошла прочь, не оглядываясь, не зная, что уже никогда не вернется сюда.

ВСТРЕЧА С МАХЕШЕМ

В вагоне поезда, идущего в Балгалор, пассажиров было немного. Мина села у окна, прижимая к груди малыша, она не плакала сейчас, но глаза ее смотрели невидяще-печально.

Малыш спал, и Мина почти о нем забыла, отдавшись своим мыслям. Она вспомнила о последних неделях жизни, когда еще была жива Гангу. Няне удалось то, во что не верила сама Мина: она постепенно возвращала девушке вкус к жизни, тот интерес к завтрашнему дню, который и составляет прелесть жизни каждого человека. Мина, хоть и не оправилась от свалившихся на нее несчастий окончательно, тем не менее оживала на глазах, и уже можно было увидеть улыбку на ее лице и радость в глазах. Она заново открыла свет солнца и запахи цветов, и каждый новый день уже не казался ей таким черным, как вчерашний.

Няня внушала Мине простую мысль: жизнь не остановилась, дочка, поверь, вот увидишь — наступит завтрашний день, потом он пройдет, чтобы уступить место следующему дню, потому что нет ничего более сильного, чем время. Время растопит твою печаль. И Мина, которая поначалу не воспринимала слов доброй няни, вдруг убедилась, что она права, как бывают правы люди, которым каждый прожитый день добавляет не только седин, но и мудрости. Печаль действительно уже уходила, она исчезала, заслоняемая каждодневными заботами, и няня радовалась этому.