Цветок в пыли. Месть и закон
Шрифт:
Его лицо было непроницаемо, только руки подрагивали, и он положил их на колени — так было легче скрыть дрожь.
— Вы не отдадите Рошана?
Он молчал долго — целую вечность, как казалось Мине, потом разжал свои пепельно-серые губы и сказал односложно:
— Нет!
МАХЕШ ПРИНИМАЕТ РЕШЕНИЕ
Махеш был слишком удручен, чтобы что-то утаивать. Происшедшее потрясло его, он должен был выговориться — и Малти узнала все:
На нее невозможно было смотреть без жалости, так она страдала сейчас.
— Прости, — говорил Махеш. — Слишком много горя, и все это из-за меня.
Он был виноват во всем и не знал, заслужит ли прощение.
— Мы наказаны, Махеш. Всевышний отнял у нас сына — за те, старые грехи.
Сказав это, Малти поднялась и вышла из комнаты, оставив мужа одного. Но ушла она не затем, чтобы показать обиду и презрение, она хотела скрыть слезы, и только в своей комнате разрыдалась, хотя не могла объяснить себе, почему плачет. То ли Рамеша покойного вспомнила, то ли жалела Рошана.
Махеш сидел без движения, бег времени не ощущался в этом доме — оно остановилось, и никто не знал, что надо сделать, чтобы оно двинулось вновь.
Вернулась Малти. Она уже не плакала, только была непривычно бледна.
— Ты должен исправить ошибку, Махеш. Забери Рошана, пусть он живет у нас.
Махеш посмотрел на жену, покачал головой после раздумья.
— Нет, — возразил он. — Что я скажу ему? Что я — его отец, который когда-то отказался от него.
— Разве это не так? — Малти вздохнула. — Это правда, Махеш, и, значит, надо исправлять ошибку.
— А ты?
— А что я?
— Сможешь ли ты принять его, как родного?
Малти улыбнулась чуть печально.
— Он славный мальчишка. И еще он твой сын. Сын Махеша Капура, моего мужа. Я живу твоими заботами и твоими радостями.
Она наклонилась и поцеловала мужа.
— Мы должны это сделать, милый. Ребенок не может расти без отца.
Еще она хотела сказать, что Рошан заменит им их погибшего сына — хоть в какой-то мере, но промолчала, убоявшись, что расплачется вновь, если заговорит о Рамеше.
— Ты права. Мы заберем его.
— Ты знаешь, где он живет?
— Да, адрес есть в его деле.
Они обнялись.
— Ты у меня чудесная, — шепнул Махеш.
— Просто я твоя жена.
ПЕРЕД ВЫБОРОМ
Мина вздрогнула и опустила глаза, когда неожиданно в комнату вошел Махеш. Старый Абдул был поражен не меньше.
— Вы, господин судья? — пробормотал он. — Здесь, в моем доме?
Махеш обреченно пожал плечами. Мина не смела поднять глаз, сердце ее сжалось, и казалось, что оно остановится, если молчание в комнате продлится еще мгновение.
— Я пришел, господин Абдул, сказать вам, что Рошан…
Мина
— … этот мальчик — мой сын.
Абдул смотрел на своего гостя с недоверием, граничащим с изумлением. Хорошо, что мальчика сейчас нет здесь, подумал он, и сказал с усмешкой, в которой не было веселья:
— Ну и дела. В одночасье Рошан обрел и мать, и отца, — и взглянул на Мину.
Этой женщине он поверил. Еще там, в суде. Когда она поднялась со своего места, не выдержав, Абдул понял, что здесь что-то не так, вся правда не раскрылась ему тогда, но догадка, хотя еще и смутная, вошла в его сердце. Но судья?..
— Это правда, — прошептала Мина. — Он — отец ребенка.
Абдул смотрел на Махеша растерянно. Тот кивнул.
— Так получилось.
— Как «получилось»?! — выкрикнул Абдул. Он понял вдруг, что теряет Рошана, все, что говорят эти люди, — правда, и если это так…
— У нас был сложный период, — пробормотал Махеш, но встретившись со взглядом Мины, сказал поспешно с досадой и болью: — Нет, не совсем так. В общем, я оставил ее, одну, с ребенком, который еще не родился. Я так виноват.
Он вскинул голову и добавил:
— Но я наказан! Я потерял сына. Не этого — второго, он погиб недавно…
— А Рошан? Он вам нужен теперь как утешение? — И Абдул вновь недобро усмехнулся. — А вот еще, господин судья, один человек, которому Рошан нужен как награда, — эта женщина.
Махеш повернулся к Мине. Она его взгляд выдержала.
— Я воспитал его, вырастил, и вдруг приходите вы, чтобы забрать его у меня! У вас нет, нет на него прав! Никаких!
Абдул махнул рукой. Он страдал сейчас и не мог этого скрыть.
— И как вы собираетесь делить его? — спросил он горько. — Поровну, да? Пополам? И как у вас это получится? Вы ведь чужие друг другу?
— Я его заберу, — сказала Мина твердо.
Махеш отвернулся.
— Но тогда у него не будет отца, — напомнил Абдул.
— Будет. Мой муж, Джагдиш, согласен взять Рошана в наш дом. Хотите, я позову его?
Не дожидаясь ответа, она вышла из комнаты и через минуту вернулась в дом с мужем.
— Что ж, — пробормотал Абдул. — Вы сделали немало для мальчика. Как я могу противиться.
Подумал и добавил:
— И какое я имею право лишать его материнской любви.
Махеш поднялся, неловко зацепив при этом стул, на котором сидел, и пошел к дверям. Никто его не остановил, и только когда он вышел, Абдул сказал негромко:
— Мне его жалко, если говорить по совести.
Они молчали, все трое, и вдруг открылась дверь, вошел Рошан и остановился в дверях, увидев почти незнакомых ему людей.
— Подойди сюда, — проговорил Абдул обреченно-печально и обнял мальчика. — Ты спрашивал меня, где твои отец и мать. Вот они, пришли за тобой.