Цветок яблони
Шрифт:
Саби не счел нужным сотрясать воздух лишними словами. Ему и так было ясно, что судьба госпожи Эрбет — важнее всего в мире.
— Тэо, — между тем продолжил Мильвио. — Твоя основная цель провести нас внутрь, а после вывести. Я помню пути, они сложные и запутанные. Но в них все еще скрыты следы магии, как и во мне. Так что мы не заблудимся. Однако если что-то случится со мной, ищи самую яркую точку света — это ближайший выход.
Акробат на мгновение задумался:
— В прошлый раз я видел их пять. Значит, это зеркала? Два в Рионе, а где оставшиеся?
— Одно
Он сунул руку в правый карман куртки, вытащил оттуда горсть мелких, темно-темно-бордовых — почти черных — разногранных камешков.
— Возьмите по несколько штук, — предложил треттинец. — Я одолжил их у Дэйта, прежде чем он уехал.
— Альмандины? — Бланка ловкими пальцами ощупала камни. — Для чего они нам?
— Это не совсем обычные камни. Мы с милордом нашли их в пещерах, я предложил прихватить на удачу, и, вполне возможно, сами Шестеро тогда подтолкнули меня к этой мысли. Когда-то Тион в тех же пещерах собрал альмандины и сделал браслет Лавьенде. Позже мы узнали, что в мире Марида это лучший проводник сквозь ложь. — Мильвио с какой-то горечью добавил: — Он любил подшутить над теми, кто шел через его пути. И порой шутки получались слишком уж жестокими. Но минералы из пещеры видят правду. Во всяком случае, так говорила Лавьенда... Я хочу, чтобы вы помнили. Зеркальные осколки — не худшее, что может нас ждать.
— А что худшее? — поинтересовалась Бланка.
— Шаутты... Там могли застрять шаутты, когда мой друг запер выходы.
— С этой проблемой я сумею справиться. Моих сил хватит. — У Тэо не было сомнений.
Мильвио испытующе глянул на него, кивнул одобрительно и взял руку Бланки, положил на свое плечо, сам опустил ладонь на плечо Тэо.
— Пойдем так. Пальцы не разжимайте, пока не перешагнем «завесу». Мы все зависим от асторэ. Сейчас он наш проводник.
И Тэо шагнул к зеркалу.
Все было как прежде. Рука по локоть провалилась в нечто, так похожее на прохладную, густую сметану. Затем движение уже без всякого сопротивления. Темнота. Мерцание синих искр...
Он знал, что надо остановиться, чтобы глаза привыкли к мраку и стали видны детали. Пещера из обломков зеркал без конца и без края. Острые грани торчали повсюду, словно ребра человека, упавшего с высоты, пробившие его плоть.
Меж пальцев потек слабый красный свет, и Тэо разжал кулак, рассматривая мягко поблескивающие, переливающиеся световыми волнами гранаты.
У всех остальных минералы светились точно так же, создав вокруг людей пятно радиусом в ярд. В нем лица из-за алого свечения стали старше, грубее. Губы Бланки шевельнулись, затем, ощутив то, о чем предупреждал Мильвио, она поморщилась, не скрывая раздражения. Коснулась рукой сумки, в которой
Акробат крутил головой по сторонам, пока не заметил первую светлую точку. Затем еще одну. И еще... Как и прежде, их было пять. Но какая ближе? Тэо не мог угадать, разбросанные в разных направлениях, совершенно одинаковые по размеру, они никаким намеком не давали ему шанс выбрать. Кроме того, казалось, все они расположены на потолке, и следует взлететь, чтобы добраться до них.
Однако треттинца это ничуть не смутило. Указав на одну, он направился вперед.
В первый раз Тэо показалось, что здесь лишь полумрак и осколки колоссальных зеркал, торчащие под разными углами.
Но теперь, благодаря слабому свету, угадывалась узкая пыльная тропка, буквально пробитая чьими-то ногами среди пожухлых кочек травы. Они миновали единственную свободную площадку, где, уже за спиной, волнами переливалось серебристое окно — их дверь в настоящий мир. И вошли в лабиринт зеркальных обломков.
Те нависали над головой. Торчали из высохшей земли, словно иглы. Маленькие — в рост человека, большие — с целое здание.
И еще больше.
Бесконечный лес.
Мильвио вел всех по петляющей тропе, держа на раскрытой ладони россыпь гранатов. За ним шагал дэво, поддерживающий Бланку. Тэо замыкал их маленький отряд, то и дело оглядываясь назад, на крадущуюся за спиной тьму, не спешащую переступить границу рубинового света.
Время тут и вправду тянулось едва заметно. Казалось, прошло не больше двух минут, а они уже затерялись в этом странном месте. Открытая площадка давно скрылась из глаз, а точки «сползли» с потолка и стерлись вершинами осколков.
А еще акробат внезапно осознал, что в зеркалах нет отражений. Там не было ничего, кроме густой, смолистой черноты, как когда-то на Талорисе. Мысль о прошлом пробудила в крови каплю оставшейся от яда шаутта боли, и Тэо помассировал плечо, чтобы она скорее прошла, спряталась, превратившись в далекого призрака.
Бланка, словно чувствуя его дискомфорт, обернулась и ободряюще улыбнулась.
Кельг, её старший брат, огромный и жестокий, которого многие считали больше животным, чем человеком, хранил тайну, известную лишь семье. С самого детства он страшился темноты и не мог спать без свечи. Великана сковывал ужас, стоило ему лишь оказаться во мраке. Да что там. Стоило его скудным мозгам подумать о ночи, как маленькие свинячьи глазки расширялись и он потел точно... свинья перед бойней.
Хотя госпожа Эрбет и сомневалась, что свиньи перед тем, как их закалывают мясники, вообще успевают вспотеть.
В душе она постоянно потешалась над братцем за подобную слабость. Какая странная глупость — дрожать из-за отсутствия света! Но потом наступил её черед, и стало не до веселья. Потому что после того, как её ослепили, Бланка боялась темноты ничуть не меньше, чем Кельг.
Это случилось не в первое мгновение. Сначала была только боль, словно в её глазницы воткнули два докрасна раскаленных штыря, которые и не думали остывать.