Цветущий бизнес
Шрифт:
Понурая и злая спустилась я в столовую и с удивлением обнаружила, что она пуста. На столе лежала записка, написанная корявой рукой: “Уехали на похороны. Завтрак на плите. Катя. Люда.”
Отметив, что почерк не ивановский, я заинтересовалась завтраком. Кормили макаронами и тушеным мясом, которое я вчера не дотушила. Кофе я не обнаружила, Иванова пренебрегла своими обязанностями. Святыми, я бы сказала. Слава богу, у нее были веские на то причины, и я решила не обижаться.
С чувством позавтракав,
Выехать в Ростов удалось лишь в третьем часу, что было непозволительно поздно. Естественно, первым делом я устремилась к дому тети Мары и приехала уже к поминках. Как тут не удручиться. Тетя Мара и преставиться еще толком не успела, как ее тело уже предали земле. Вот она, бренность жизни.
Изумляясь оперативности близких, я села за стол поближе к Павлу. Он в восторг не пришел, но и возражать не стал.
— Вскрытие было? — деловито поинтересовалась я.
— А как же, — ответил Павел.
— И какова причина смерти?
— Остановка сердца.
Словно обухом по голове. Возникла настоятельная потребность пообщаться с Ивановой. Отыскав глазами Катерину, я ринулась к ней.
— Куда вы дели Людмилу?
— Как “куда”? Людмила Петровна хоронит дочь Ефим Борисыча. Разве ты не знаешь?
— Точно, и она хоронит.
Я вернулась к Павлу.
— Мать жаловалась на сердце? — с прежней деловитостью поинтересовалась я.
— Жаловалась, когда расстраивалась, — не пряча удивления, ответил Павел.
Он ожидал от меня не таких вопросов, и я решила не обманывать его ожидания.
— Ну? Что будем делать? — поигрывая вилкой, осведомилась я.
Он насупился и спросил:
— В смысле?
— Я свидетель.
— Знаю.
— Будешь отпираться?
— Буду.
— У меня есть доказательства, — решила блефовать я, раздражаясь его апатией.
Павел оживился.
— Какие доказательства?
— Ну-у, так я тебе и выложила. Будешь неправильно себя вести, узнаешь.
— А правильно, это как? — поинтересовался он, глядя на меня умными глазами.
Я поняла, что с этим человеком можно договориться и сразу начала с предложения:
— Ты мне адрес дома, а я забываю где мы встретились. Идет?
— Идет. А какого дома?
— Ну того, где ты меня в шкаф затолкал.
Павел мгновенно сменил умный взгляд на придурковатый и сказал:
— Я не сумасшедший. Говори сразу, чего тебе надо и не води му-му. “Адрес дома”, — передразнил он. — За кого ты меня держишь?
— Прошу не тыкать, — возмутилась я. — Ты мне в сыновья годишься.
— А врешь-то зачем? Адрес дома
— Больше мне от тебя не надо ничего, — с жаром зашептала я. — Скажешь адрес, намертво забуду о твоем существовании. Клянусь, чем хочешь.
Павел пришел в замешательство. Мне даже стало жалко беднягу, такой бестолковый был у него вид.
— Нет, я не понял, адрес-то тебе надо какой? — спросил он после некоторых раздумий.
Я начала выходить из себя.
— Неужели неясно, адрес дома в котором ты воровал, а я сидела в шкафу. Может по слогам сказать?
— Нет, не надо. Ну я не понял, меня-то напрягаешь зачем? Адрес что ли забыла?
— Именно! — обрадовалась я. — Поразительная смышленость. Мне по зарез нужен это дом, а адрес я действительно забыла. Если поможешь, не буду обращаться к ментам. Клянусь.
Павел призадумался, ворочая в тарелке вилкой.
— А дом-то тебе зачем? — выдал он очередной вопрос.
Я разозлилась, потому что было не понятно кто здесь кого допрашивает: он меня или я его.
— Забыла там дорогую для себя вещицу, — нехотя ответила я. — Хочу получить обратно.
— Какую вещицу?
Возмутительная бестактность.
— Ну-у, мой дорогой, ты слишком много хочешь знать, — перестала я скрывать раздражение.
— Нет, я не в том смысле. Просто могу предложить свои услуги, за скромную плату.
— А ты нахал.
Павел осклабился, словно не на поминках матери разговор происходил.
— А раньше не видела? — развязно спросил он.
— Раньше ты не просил у меня денег, — с презрением ответила я. — Мне твои услуги не нужны. Делай что просят и отваливай.
— Да не знаю я адреса, — рассердился он.
— Как не знаешь? Ты же был там.
— Был по наводке. Отвезли, дом показали, рассказали где что лежит, а адреса не дали. Если хочешь, могу туда доставить, за отдельную плату.
Такая наглость кого хотите обезоружит, но только не меня.
— В таком случае придется обратиться в милицию, — усиливая впечатление от фразы живописным взглядом, ответила я. — Там и дом покажут и платы не попросят, только предварительно пройдутся по твоим бокам. Им ты все, как миленький, выложишь.
Павел мгновенно преобразился, добродушно развел руками, глядя на меня уже как на родную.
— Ну-у, ты, блин, совсем шуток не понимаешь. Как маленькая. Ментами начинаешь шугать. Да кто их боится? Сказал же покажу, значит покажу. Хочешь, прямо сейчас покажу?
— Прямо сейчас неудобно. Мы на поминках твоей матери, если ты не забыл.
— Да не забыл я, но мамашу все равно не вернешь, а мы с тобой будем в расчете. Ты вообще как, слово держишь?
— Не паясничай, и зря меня не боишься. Я не такая безобидная, как кажусь.