Цветы для миссис Харрис
Шрифт:
– Нет, красота какая… – шептала она.
Леди Дант не знала, что на Земле, а потом и на небе ей хотелось одного – платья от Диора.
Смущенно улыбаясь, баронесса закрыла шкаф, но ей не было дано скрыть от уборщицы высшую красоту и высшее совершенство. Обе они были женщины, и миссис Харрис хотела больше всего на свете такое самое платье.
Она была не глупа. Она и не думала его носить. Что-что, а место свое она знала. В мире труда, освещенном свободой, было не до роскоши. Ей хотелось просто держать его в шкафу,
Вечером, когда сквозь густой туман сочился дождь, она сидела в уютной кухоньке миссис Баттерфилд, готовя купоны к футбольной лотерее. Они давно тратили на это интересное дело три пенса в неделю – дешевле и не купишь азарта, ожидания, тревоги. Когда купон был заполнен и брошен в ящик, он воплощал богатство, до тех самых пор, пока газета не приносила разочарования, хотя, по чести, они и не надеялись выиграть. Как-то миссис Харрис достались тридцать шиллингов, к миссис Баттерфилд раз-другой вернулись ее деньги – и все.
Не разбираясь в футболе и не следя за ним, они писали цифры, как бог на душу положит. Обычно миссис Харрис застывала с карандашом над строчкой и ждала озарения. Ей казалось, что удачу можно ощутить, поймать, но этого не бывало, и она писала что придется. Но сейчас, над чашкой горячего чая, она и впрямь что-то почувствовала. Подняв карандаш над словами «“Астон Вилла” против “Болтон Уондерерс”», она сказала подруге:
– А вот это – на мое платье.
– На что? – рассеяно спросила Вайолет, тоже склонная к трансу.
– На платье от Диора, – пояснила Ада и твердо, уверенно добавила: – Надо будет купить.
– Это где? – с неохотой выходя из транса, спросила ее подруга. – В универмаге что-то новое?
– Ну прям! – сказала миссис Харрис. – Ты, может, про Диора не слышала?
– Да вроде бы нет, – виновато ответила миссис Баттерфилд.
– Самый лучший магазин, – сообщила Ада. – Он в Париже. Платья там по четыреста пятьдесят фунтов.
Подбородки у Вайолет вдвинулись друг в друга, как дорожные чашки.
– Ты в себе? – сказала она. – Это фунтов!
– У леди Дант, – сказала Ада, – висит два платья в шкафу. Она их наденет сегодня на бал. В жизни таких не видела, – она понизила голос: – У королевы и то нету, – и снова громче: – А у меня будут.
Оправившись от шока, Вайолет обрела привычный пессимизм.
– А где ж ты деньги возьмешь? – спросила она.
– Вот тут, – отвечала Ада, уверенно выводя слова на купоне.
Это подруга ее понимала, ей самой надо было много купить, если она выиграет. Но было что и возразить.
– Такие платья не про нас, – сказала она.
– Про нас, не про нас, – вскипела Ада, –
– Что ж ты с ним делать будешь? – не уступала Вайолет.
Об этом ее подруга толком не думала, и ответила только:
– А ничего. Просто оно у меня будет.
И ни секунды не сомневаясь, словно пальцы пишут сами, она заполнила, строчку за строчкой, весь бланк, а потом сказала: «Ну вот».
– Дай тебе Бог, – сказала Вайолет, зачарованно глядя на все эти действия.
О своем бланке она почти забыла.
Не отойдя от экстаза, миссис Харрис хрипло промолвила:
– Пошлем скорее, пока счастье не ушло.
Они надели пальто, замотали шарфы и пошли сквозь дождь и туман к красному ящику, тускло горевшему под фонарем на углу. Миссис Харрис поцеловала конверт, прошептала: «На платье» и бросила письмо в щелку. Миссис Баттерфилд обошлась без таких сказочных действий. «Ничего не жди – и не расстроишься», – сказала она, и они вернулись пить чай.
Глава третья
Потрясающее открытие сделала через неделю не миссис Харрис, а миссис Баттерфилд, которая ворвалась в кухоньку подруги, едва лепеча и чуть не лопаясь от удара.
– А-а-а-а-да! – произнесла она. – Е-е-е-е-есть!
Миссис Харрис гладила рубашки майора (одна из форм баловства) и, не поднимая головы, сказала:
– Ну, тише, тише! Что там у тебя есть?
Пыхтя и сопя, как бегемот, миссис Баттерфилд молча взмахнула газетой.
Миссис Харрис не сразу ее поняла, ибо, вручив удачу судьбе, она об этом забыла. Только когда подруге удалось просипеть: «Выиграла…» – она уронила утюг и закричала: «Платье!» – а потом обняла корпулентную вестницу, и они, словно девочки, закружились по кухне.
Чтобы не разочароваться, они присели, проверили цифру за цифрой – все сошлось. Миссис Харрис ошиблась только два раза. Выигрыш будет огромный, может, и главный, смотря по тому, многие ли ее обскакали.
Одно было ясно: деньги на платье есть, ведь это же двенадцать из четырнадцати! Однако придется потерпеть до среды, пока узнаешь что и как.
– Все, что останется, – тебе, – сказала Ада толстой подруге в порыве нежной любви, и не лгала.
Она так и видела, как идет там, у них, по этому Диору, а служащие наперебой угождают ей. Сумка распухла от денег; она осматривает платье за платьем – бархат, вельвет, атлас, тафту, парчу – и изрекает наконец: «Вот это!»
Но при всем своем оптимизме она подозревала, что не все пройдет так гладко. Захотеть ненужную, прекрасную вещь, выиграть в лотерею и купить, что решила, – нет, это бывает только в книгах.