Цветы для миссис Харрис
Шрифт:
И все-таки мадам Кольбер подождала, пока явление не заговорит: она сознавала, что личные проблемы могли повлиять на её суждения. И ей не пришлось долго ждать.
— А, милочка, вот вы где, — произнесло существо. — Вы бы не подсказали, куда тут идти к платьям?
— Платья? — ледяным голосом переспросила мадам Кольбер на безукоризненном английском — Какие платья?
— Ну полно, милочка, — мягким укоряющим тоном сказала миссис Харрис, — вы что, сегодня с утра туговато соображаете? Где тут они вывешивают платья для продажи?
На минуту мадам Кольбер подумала, что эта невообразимая личность
— Если вы ищете «Бутик»…
Миссис Харрис наклонила голову, пытаясь понять незнакомое слово.
— Боти… что?.. Да нет же, никакие ботики мне не нужны. Я платье хочу купить, из этих, дорогих. Ну же, милочка, соберитесь: я приехала из самого Лондона купить у вас платье, и мне совсем некогда.
Теперь все было ясно. Действительно, иногда по лестнице поднималась ошибка — хотя никогда до сих пор такая ошибка не была столь явной и очевидной. Но в любом случае с ошибками надо было держаться твердо и строго. А собственные неприятности и огорчения сделали управляющую ещё более холодной и твердой, чем обычно в подобных обстоятельствах.
— Боюсь, что вы обратились не по адресу. Мы не выставляем здесь платья. Наша коллекция демонстрируется приватным образом, по вечерам. Может быть, вам стоит посетить Галерею Лафайет…
Миссис Харрис совершенно растерялась.
— Какие такие галереи, — возопила она, — не нужны мне ваши галереи! Это Диор или нет?..
Прежде, чем строгая дама в чёрном успела ответить, миссис Харрис кое-что вспомнила. Она встречала слово «коллекция» в журналах мод, хотя и думала, что речь идет о благотворительности — что-то вроде воскресного сбора пожертвований [5] .
5
«collection»означает не только «коллекцию», но и «сбор» — например, сбор средств, пожертвований.
Теперь природная сообразительность помогла ей разгадать загадку.
— Слушайте-ка, — сказала она, — а если я как раз и хочу посмотреть эту вашу коллекцию — что тогда?
Мадам Кольбер, желавшую лишь поскорее вернуться к своим делам и к мыслям о своих бедах, охватило нетерпение.
— Прошу прощения, — холодно сказала она, — но сегодня в салоне мест нет. Равно как и до конца недели.
И чтобы спровадить наконец это ходячее недоразумение, она воспользовалась обычной формулировкой:
— Если вы будете любезны сообщить название отеля, в котором остановились, то, возможно, на следующей неделе мы пришлём вам приглашение…
Праведный гнев воспламенил миссис Харрис. Она придвинулась на шаг к мадам Кольбер, и розовая розочка яростно закачалась в такт её словам:
— Ничего себе! Вы, значит, ещё когда-нибудьпришлёте мне приглашение потратить мои денежки — денежки, которые, между прочим, достались мне нелегко: я и метелкой поработала, и щеткой, и тряпкой, и портила руки горячей водой с этими тарелками; а вы говорите мне, что возможно, на будущей неделе пришлёте приглашение; а мне ведь сегодня в Лондон возвращаться!
Роза угрожающе раскачивалась в футе от лица мадам Кольбер.
— Вот что, мисс гордячка, — смотрите; если вы думаете, что у меня нет денег, чтобы заплатить за то, что я хочу — ВОТ!
И с этим миссис Харрис открыла свою старенькую сумочку из искусственной кожи и перевернула ее. По случайному совпадению резиновое колечко, стягивавшеё рулон банкнот, лопнуло именно в этот миг, и из сумочки обрушился настоящий водопад из пяти, десяти и двадцатидолларовых купюр.
— Вот! — голос миссис Харрис возвысился до предела. — Чем не хороши денежки? Разве хуже, чем у кого другого?!
Пораженная мадам Кольбер смотрела на удивительное — и, надо признаться, завораживающее зрелище, — и, не удержавшись, пробормотала:
— Мон дье!Да уж получше, чем у некоторых!..
Она вспомнила вдруг о давешней ссоре с мсье Андре Фовелем, который сетовал на падение курса французского франка и на клиентов, которые не платят по счетам; какая ирония судьбы в том, какявился к ней настоящий покупатель с наличными! Никто не мог бы отрицать тот безусловный факт, что груда долларов на её столе была настоящими деньгами.
Но мадам Кольбер слишком сильно смущали манеры и внешность этой невообразимой покупательницы. Откуда у нее, по собственному признанию зарабатывающей на жизнь мытьем полов и посуды, такие деньги? И зачем могло ей понадобиться платье от Диора? Нет, в деле было слишком много несоответствий, а у мадам Кольбер хватало неприятностей и без диковинной англичанки, у которой было денег намного больше, чем ей полагалось бы иметь.
Поэтому она непреклонно, стараясь не обращать внимания на укрывший стол долларовый ковер, повторила:
— Прошу прощения, но сегодня в салоне мест нет.
Миссис Харрис задрожала и даже зажмурила глаза, видя новое несчастье. Здесь и сейчас, в этом пустом враждебном доме, перед этими холодными враждебными глазами, вот-вот должно было случиться непоправимое. Им не нужна была она, им не нужны были даже её деньги! Они собирались выгнать её обратно, в Лондон, без вожделенного платья!..
— Господи! — воскликнула она. — Да что же, сердца у вас, французов, нету, что ли?! Вы! — такая красивая и холодная! Неужели же выникогда не хотели чего-то так сильно, что плакали бы всякий раз, когда думали об этом?! Неужели вам не приходилось не спать ночами — и мечтать о чем-то, и дрожать, и мучиться, потому что вы знали бы, что, наверно, ваше желание никогда не исполнится?!
Слова миссис Харрис, как нож, вонзились в сердце мадам Кольбер, потому что ночь за ночью она делала именно это — лежала без сна, и дрожала, и мечтала помочь своему мужу, и не могла. И воспоминание об этом страдании вырвало у неё крик боли:
— Как вы узнали? Как вы могли угадать?!
Её темные грустные глаза встретились с маленькими ярко-голубыми глазками миссис Харрис, в которых уже заблестели слезинки. Женщина смотрела в лицо женщине — и то, что увидела мадам Кольбер, наполнило её ужасом, а затем — состраданием и пониманием.