Цветы для Риты

Филатова Анна Юрьевна

Еда нашлась еще в обед. Молодая, наглая, сытая, двадцатипятилетняя морда. Самодовольный, богатенький (но не богатый), садист немножко. То, что надо. К ужину он вернулся, почти в приказном порядке велел собираться и ехать с ним. «Работа? Какая работа, я тебе за одну ночь больше дам, чем твоя убогая зарплата за месяц». Уговорила никуда не ехать, довела до подсобки. К тому моменту ему уже и самому никуда не хотелось ее везти, а хотелось побыстрее. А потом случилось неожиданное. Когда, не дойдя совсем чуть-чуть до нужной двери, он прижал ее к стене и начал целовать, Рита поняла, что ее тошнит. Так уже бывало раньше, когда-то давно, тогда, когда только лютый голод и помутневшее зрение заставляло ее опуститься до приема пищи. Но уже очень давно ей было все равно, совершенно все равно, как есть, кого

есть, она следила за своим графиком питания, как какая-нибудь помешанная на правильном питании человеческая женщина, не допускала ни переедания, ни голодания и не испытывала никаких эмоций от способа, которым она добывала пищу. И вот сейчас ей опять было противно. Больше от удивления, чем от чего-либо еще, она попыталась его оттолкнуть, но у нее не получилось. Это было ожидаемо, такое иногда случалось, объекты частенько становились невменяемы. Но в таких случаях она просто становилась немножко сильнее, а сейчас… сейчас у нее не получалось. Все-таки она слишком отвыкла от слабости, забыла, сколько усилий нужно при этом вкладывать, чтобы обычные чары работали как надо. Она попробовала еще раз, потом попросила отпустить, потом потребовала, потом начала отбиваться — без толку. Неужели теперь ее сил на это не хватает?

Ну, что же… она ведь собиралась поужинать. Значит, судьба. Значит, не надо ни от чего отказываться, да и не получится отказаться. Правда, надо будет попробовать все-таки довести его до подсобки, с чужих глаз долой. Но тут откуда-то сбоку раздался голос Ярослава:

— Эй ты, отошел от нее быстро!

* * *

Ярослав ведь очень хотел сдержать данное себе слово не приходить больше к Рите. И не просто хотел: он его сдержал! Даже когда мать позвонила и попросила по пути заскочить в «Магию», забрать какую-то посылку из пункта выдачи, он не заликовал, не закричал мысленно, что это судьба, хотя это действительно была она. Он просто открыл схему торгового центра и прикинул, как бы так дойти до нужного места, чтобы не проходить мимо «Каприччо». Кто ищет, тот найдет: место оказалось рядом, тоже на первом этаже, но можно было пройти по соседнему коридору, не сворачивая к пиццерии. Близко, но все-таки не совсем там, без риска увидеть Риту или попасться ей на глаза. Вот и прекрасно.

И в торговом центре он не стал менять свой план, не колебался, не думал: «А может быть, все-таки…». Он просто шел по намеченному маршруту, когда услышал возню за углом и знакомый голос:

— Отпусти! Отпусти меня сейчас же, ты! — и дальше еще что-то нечленораздельное и столь же бессмысленное. Вот не зря он удивлялся, как она цела осталась до сегодняшнего дня с такой-то красотой. Завернул за угол (интересно, почему же в этом коридоре всегда так безлюдно?), полюбовался на то, как какой-то скот пытается вплавить Риту в стену. Понял, что очень хочет его убить. И имеет возможность: в коридоре по-прежнему на удивление безлюдно.

— Отошел от нее быстро!

Он не среагировал. Пришлось взять за ворот и развернуть вручную. Полубезумные расфокусировавшиеся глаза наконец-то остановились на Ярославе, а тот тем временем рассматривал его: в хорошей форме мальчик, лицо молодое, красивое, холеное. Жалко такое портить, а придется, наверное.

— Че сказал? — наконец породил красивый мальчик.

— Отошел, говорю, и пошел своей дорогой.

— Ты мне? — тон мальчика стал угрожающим, а Ярославу стало смешно. В последний раз он так с кем-то бодался в старшей школе, и такой уровень решения конфликтов ему казался… детским, что ли. Нет, драться и позже приходилось, но вот эта попытка подавить противника трансляцией своей отсутствующей крутизны… смешно.

— Тебе, тебе. Вали давай, — добавил Ярослав совсем уж для очистки совести, чтобы потом иметь возможность сказать себе: «Я давал ему шанс!» В то, что ситуация может разрешиться не в его пользу, он не верил ни минуты, несмотря на широкие плечи и общую фигуристость мальчика. И когда тот замахнулся — очень широко, немного рисуясь, как будто рассчитывая, что противник будет стоять на месте и ждать удара, Ярослав мысленно вздохнул: «Ну да, правильно. Фитнес купил, подраться не купил». Перехватил эту руку в замахе, слегка вывернул — мальчик ткнулся корпусом вниз. Зафиксировал другой рукой за шею

в таком положении. Теоретически, из этой ситуации у мальчика было много выходов, и против некоторых Ярослав ничего не смог бы сделать, серьезно он никогда драться не учился, так, нахватался по верхам. Но здесь явно был не тот случай. Мальчик дернулся пару раз, пытаясь выпрямиться, понял, что не получится, и затих.

— Я тебя сейчас отпущу, — сказал Ярослав. — Ты встанешь и пойдешь своей дорогой. Понятно?

— Понятно, — прохрипел голос снизу. И Ярослав отпустил, хотя отлично знал, что будет дальше. Мальчик прошел пару шагов, размял плечо, убедился, что ничего не повреждено и почти не болит, и снова бросился на него. Ну до чего же предсказуемо, а. На этот раз получил кулаком в солнечное сплетение и, согнувшись, коленом в нос. Нос разбил, но вряд ли сломал. Ярославу почему-то показалось, что этому и просто вида собственной крови хватит, чтобы затормозить. И так оно и вышло. Мальчик схватился за лицо, обнаружил кровь, заорал:

— Ты мне за это ответишь! Ты ответишь! Я тебя запомнил! — перемежая все это непечатными словами. И под эти причитания постепенно удалился из коридора. Аннигилировал. А Ярослав повернулся к Рите, которая все это время так и стояла у стены. Его разобрало какое-то нервическое веселье (ох, надо-надо записаться к психиатру, все-таки).

— А тебе положено было кидаться между нами, разнимать и кричать «что вы делаете, перестаньте».

— Но я не хотела, чтобы вы переставали, — обезоруживающе честно сказала она. — Я хотела, чтобы ты его убил, но за это, кажется, сажают в тюрьму, так что хорошо, что ты этого не сделал. И ты все-таки пришел! Я так рада! — и просияла так искренне, что у Ярослава, конечно, язык не повернулся сказать, что шел он вовсе не к ней. Не каждый день его появлению радуются красивые девушки. Если честно, то даже не каждый год. Рита наконец отлепилась от стены, подошла к нему и порывисто его обняла. Ярослав приготовился упасть в десять обмороков подряд, умереть на месте или чего похуже, но ничего не произошло. Ну, кроме того, что его обнимала девушка, которая ему очень нравилась. И Ярослав, конечно, обнял ее в ответ.

Глава 6. Рабочие графики

Рита была рада появлению Ярослава. Она ужасно хотела есть, но есть вот эту дрянь, которую Ярослав побил, она все-таки не хотела. Хорошо, что не пришлось, хотя непонятно было, что теперь делать с голодом. Поле зрения становилось все уже: зря она пыталась отбиваться от этого идиота магически. Лучше бы в пах коленом двинула, больше пользы было бы, но это она сейчас вспомнила, что так можно, а тогда растерялась и забыла о такой возможности. И вот теперь за это расплачивается. Еще немного, и видеть будет не больше, чем люди. Даже меньше и черно-бело к тому же.

Сейчас все было серо, но от присутствия Ярослава немного розово и жемчужно. И самую малость красно. Алый след расплывался в воздухе, напоминания о недавней драке. За нее давно никто не дрался, в "Магии" она очаровывала строго по одному, ведь в ее условиях один-два скандала — и прощай, "Каприччо". И прощай, сытая беспроблемная жизнь. И честно говоря, только это ее и останавливало, драка — неплохой способ выявить того, кто может дать больше, и к тому же хорошенько его накрутить. Но на этот раз ее волновал исход поединка, волновал Ярослав, и если бы она не видела его явного превосходства, она действительно кричала бы, требовала остановиться и позвала кого-нибудь на помощь. Может быть, даже Его. Пусть бы спасал своего друга! Как хорошо, что делать этого не пришлось…

От облегчения, от голода, от волнения Рита совсем не подумала, что обнимать человека — не лучшая идея, но не успела она испугаться того, что опять (бездумно! Не нарочно!) натворила дел, как оказалось, что все в порядке. Она почти не действовала на Ярослава. Неужели она настолько ослабела? Но на того, побитого, она очень даже могла влиять. Пусть не могла подчинить, но зацепить-то могла.

И тут она сообразила: Он не просто так велел ей поделиться с Ярославом энергией. Не только потому, что она была виновата в его обмороке. Это к тому же, дало ему иммунитет к ней и ее магии. Пусть временный, пусть неполный, но теперь, когда она и без того довольно слаба, ей нечем его очаровывать.