Цветы для Риты

Филатова Анна Юрьевна

Поскольку Он был не злым, а в последнее время и вовсе всё чаще играл в доброго, ритины неиспользованные перерывы на обед не сгорали, они копились, и теперь у нее, наверное, набралось уже несколько недель отдыха. А может быть, даже месяцы. Или годы? Раньше ей это не было интересно, а потому она не спрашивала и не знала. А теперь постепенно начинала задумываться об отпуске. Ну а вдруг. Вдруг получится? Вдруг однажды она сможет просто взять и выйти из «Магии»? Она не представляла, как это может случиться, но ведь цветы! Белые цветы! Ей их предсказывали, Ярослав их принес, значит, уже скоро все может получиться. Скоро, но еще не теперь. Она чувствовала это без каких-либо

доказательств, но все равно проверяла каждый день, подходила ко входу, видела дверь, открывающуюся при приближении людей. При приближении Риты она не открывалась. Конечно, дверь открывалась для других, и Рита могла бы попробовать проскочить, пока она открыта, но эти способы она испробовала раньше, очень давно, еще до того, как потеряла надежду. Таких дверей тогда не было, не было и торгового центра «Магия». На его месте стоял универмаг «Волшебный», двери в нем были самые обыкновенные, порой они бывали раскрыты нараспашку. Но выйти Рита все равно не могла. А значит, нет смысла пытаться проскочить сейчас. Если двери не открываются, значит, не выпустят.

Но надо будет как-нибудь взять и попытаться выйти отсюда вдвоем с Ярославом. Вдруг. Ну мало ли. Бывают же на свете чудеса.

Глава 7. Три бутылки рома

Толик позвонил вскоре после обеда и сразу зашел с козырей:

— Слушай, старый черт, у меня три бутылки рома и желание потрепаться. Бросай ты свою работу, езжай ко мне.

«Старым чертом» Толик кликал его последние лет пятнадцать, то есть примерно с первого курса, что, конечно, смешило изрядно, раньше иногда бесило, а в последние лет пять стало умилять. «Видимо, и правда старею, — думал тогда Ярослав. — Еще немного — и буду как раз старый черт, и Толик в кои веки скажет правду».

— Работу бросить я запросто, — демонстративно громко сказал он. Потому что нехрен было нарываться, дорогое начальство. И резюме он уже разослал, и контакты старые прошерстил, терять нечего. — Работа достала страшно. А вот ром — это лишнее. Я сегодня в одну кафешку собирался, там бухло наверняка свое. Хочешь, пойдем вместе.

— Знаю я это их бухло, ты сравнил тоже! Мои самобытные бутылочки и их, прости господи, Баккарди!

— Погоди, ты с Кубы вернулся, что ли? — запоздало сообразил Ярослав. — Так что ж ты молчал, ангел мой!

«Ангелу» было столько же лет, сколько «старому черту». И Ярославу тоже совсем не надоело называть так Толика, в котором от ангела были разве что… да нет, ничего в нем не было от ангела. Толстая ехидная скотина. За то и ценим.

— Имеющий уши да услышит, — невозмутимо отозвался тот. — Ты, я, ром, к шести подваливай. Я все сказал.

— Буду я, буду, — отозвался Ярослав, повесил трубку и улыбнулся.

На самом деле Ярослав не так уж сильно любил ром, но с Толиком как-то само собой получалось, что очень даже он любит и водку, и вискарь (только односолодовый, пожалуйста), и ром (темный, выдержанный, абы какой не пойдет), и коньяк, но если не Франция, то хотя бы не младше семи лет — в общем, с Толиком Ярослав любил быть адским снобом, и сегодня он шанса тоже упустить не мог.

Потом он вспомнил про Риту, и настроение испортилось. С одной стороны, не зайти он не мог, обещал ведь. С другой стороны, зайти на три минуты и убежать бухать — выглядеть полным идиотом. С третьей стороны, завалиться уже после встречи с Толиком — выглядеть идиотом тоже полным и к тому же пьяным. Нет, надо идти сначала в «Магию», а потом уже к бутылкам. Жаль, Риту он никуда сегодня не сводит, но… может, это и есть судьба? Отступил от принятого решения не ходить

к ней — и теперь сама судьба напоминает ему о том, что решение-то было?

Так был устроен Ярослав. Если он и видел где-то знаки, то исключительно в том, что усложняло ему жизнь, а не в том, что упрощало. Поэтому, прострадав остаток рабочего дня, он явился в «Каприччо» в половину шестого, ни туда, ни сюда, ни поесть, ни Риту выгулять, ничего.

* * *

— Зови его сюда, — решительно сказала Рита. Она уже поняла, что погулять с Ярославом по торговому центру ей сегодня не светит, но это не значило, что она была готова вот так просто его отпустить. Что с ним делать, она, правда, не знала. Говорить о чем-то было страшно: вдруг сейчас, когда она почти совсем без сил, он поймет, что ничего интересного она из себя не представляет? Молчать — как-то глупо и неловко. А подкрепиться им самим было недопустимо. Вариант «оставить в пиццерии, но не мешать общаться с другом» виделся ей почти идеальным. Он будет рядом, она сможет за ним наблюдать, но ничего непривычного делать не нужно.

Ярослав снова завел песню про друга и его три бутылки рома.

— И сорок пять человек на сундук мертвеца, я поняла. По рюмке с каждой бутылки лично мне на пробковый сбор — и сидите со своими бутылками прямо здесь.

— Ого, а тебе ничего не будет за такое самоуправство? Администратор ругаться не будет? Вдруг кто-нибудь тебя проверять придет?

Рита только легкомысленно улыбнулась, что обычно принималось за «я знаю, как выпутаться из такой ситуации», а на самом деле было «какие смешные проблемы бывают у людей». Он! Придет! Проверять! Не пустила ли она кого-нибудь с алкоголем! Ну смешно же.

Ярослав сдался и набрал номер друга. Тот долго что-то бухтел с недовольной интонацией (слов было не разобрать), но когда Ярослав повесил трубку, по его лицу понятно было, что тот согласился.

Он пришел минут через двадцать — ничем не примечательный толстый человек, серо-бурый, гастрономического интереса представлявший даже меньше, чем вчерашний тип, но, безусловно, питательный. Сейчас для Риты почти кто угодно уже был питательным! Сказал:

— Пришел исключительно для того, чтобы посмотреть, как вы, барышня, приговорите три рюмки шестидесятиградусного рома.

И тут Рита по-настоящему обрадовалась. Человеческую еду она до последнего времени не пробовала, а вот алкоголь — случалось, и это было неплохо. Самый крепкий алкоголь по вкусу почти приближался к самому серому и блеклому ростку, который можно получить с человека. Только вот по-настоящему крепкий алкоголь ей доводилось встречать все реже. И тут такая удача, сам в руки пришел!

— Справедливости ради, я не говорила, что буду пить их сразу. И что буду пить их чистыми. "Куба либре" — вполне разумный выход, вы не находите?

— Не нахожу! — возмутился он. — "Куба либре" — это преступление против такого рома. Вы собираетесь это — разбавлять — колой?!

— На самом деле, нет, не собираюсь. Вот вам меню, подумайте пока что, что будете заказывать, а я сейчас вернусь. Вы сами будете пить чистый?

Мужчины, подумав, кивнули. Рита ушла и вернулась с пятью рюмками.

— Две ваши, три моих, — пояснила она. — Наливайте.

Друг Ярослава (Толик, как он представился в дверях), не скрывая ехидной улыбки, наполнил ей все три рюмки из разных бутылок. Ярослав в это время надиктовывал ей заказ. Рита записала, выдохнула и залпом выпила первую рюмку. Поле зрения чуть расширилось, краски стали немного четче. Если бы не голод, можно было бы поддерживать форму одним только алкоголем, благо спиться ей не грозит.