Цветы для Розы
Шрифт:
— На теле не нашли никаких следов насилия.
— Ладно, тогда слушайте,— сказал он.
Тихо и сосредоточенно он начал пересказывать то, что сообщила Женни. При этом он старался не опустить ни одной детали, даже те немногие реплики, которыми они обменялись с Петером Лундом, он попытался воспроизвести практически дословно. Анна-Белла напряженно слушала, и если раньше она склонна была относиться к тому, что Улоф собирался сообщить, с известной долей скептицизма, то теперь ей стало предельно ясно, какой серьезный оборот приобретает дело Петера Лунда. Жадно затянувшись, она, прежде чем погасить окурок в пепельнице, прикурила от него новую сигарету. Закончив свой рассказ, Улоф взял стакан, сделал большой глоток, в упор посмотрел на нее через стол и сказал:
— Ну вот и все. Так как вы считаете, стоило мне ради этого беспокоить вас и просить
Она кивнула; Улоф поставил стакан на место, и пальцы его принялись нервно перебирать цепочку на шее.
— Что касается этой девушки…— Она немного помолчала, затем продолжала: — Как ты понимаешь, я обязана рассказать обо всем в полиции. И убеждена, они захотят допросить ее. Где, когда и каким образом вы с ней встретились? Почему она тебе все это рассказала? Как ее зовут? Где она живет?
Он иронически рассмеялся.
— Ну, нет, милая моя,— насмешливо сказал он, и она сразу же почувствовала себя нашалившей школьницей, которую отчитывает учитель.— Единственное, что я могу сказать, это то, что я встретил ее сегодня утром — примерно около одиннадцати часов. Было это в доме моего приятеля, где я сейчас живу. Однако где это, я вам не скажу. Признаться, это было абсолютно случайное знакомство, и я не знаю, ни где она живет, ни где ее вообще можно найти. Вероятней всего — где-нибудь на улице, когда наступают сумерки. Она рассказала все это, случайно увидев в газете заметку о том, что парня по имени Петер Лунд нашли утонувшим в реке. Все, что она говорила, выглядело достаточно логично и убедительно. Вот и все, больше ничего вам знать не надо.
— Но ты хотя бы знаешь, как ее зовут?
— Разумеется. А теперь мне надо идти.
Он поднялся. Когда он проходил мимо нее, она почувствовала, что от него слегка пахнет потом.
— Пока,— прибавил он.— Благодарю за угощение. Я дам о себе знать. Было бы прекрасно, если бы вы помогли мне и не особо затягивали с возвращением на родину. И вот еще что, Анна-Белла,— он неожиданно резко обернулся всем корпусом и в упор взглянул ей в глаза,— не пытайтесь проследить, где я живу. И если вы все же собираетесь пойти с этим в полицию, что ж, рассказывайте им все, что считаете нужным, кроме одного — откуда вы все это узнали.
В следующий момент он уже исчез на улице.
Выждав несколько минут, она поманила к себе официанта и спросила счет. Получив его, она увидела, что кроме вина в нем значились пиво, сандвич и яичница из двух яиц. Расплатившись, она ткнула сигарету в пепельницу и, подхватив сумочку под мышку, вышла из кафе.
Сидя в такси по дороге к главному управлению полиции на Кэ-д'Орфевр, она размышляла, стоит ли ей рассказывать там, в каком кафе она получила сведения, и в конце концов пришла к выводу, что это едва ли имеет какое-то отношение к делу. Поскольку Улоф Свенссон выбрал именно это место, то вполне могло оказаться, что он живет где-то неподалеку. И если полиция решит вплотную заняться этой историей и опросит официанта и хозяйку, те, вероятно, вспомнят о довольно странном свидании молодого парня с красивой, элегантно одетой дамой. А если полиция начнет выяснять приметы парня, то, вполне возможно, им может прийти мысль о шведском легионере-дезертире с такими же приметами, и тогда они наверняка сделают тот же вывод, что и она,— он должен жить где-то поблизости. Таким образом, этот квартал попадет под пристальное наблюдение полиции, а Анне-Белле вовсе не хотелось бы оказаться причиной этого.
Стуча каблуками туфель, она миновала охранника и вошла в ворота управления. Поднявшись по широкой мраморной лестнице на первый этаж, она оказалась в приемной для обыкновенных посетителей. Она уже было направилась к столу одного из чиновников, как вдруг поняла, что никак не может вспомнить фамилию комиссара, с которым беседовала сегодня утром. Однако тут ей повезло: дежурный полицейский, который, вероятно, запомнил ее по утреннему визиту, просиял и приветливо помахал ей рукой.
— Мадам нужен комиссар Бувин? — спросил он.
— Да, вероятно,— ответила она.— Боюсь, я забыла его имя. Я ищу комиссара, с которым мы были здесь сегодня утром.
— Это комиссар Бувин,— утвердительно кивнул он.— Минутку, я сейчас свяжусь с ним.
Сняв трубку видавшего виды телефона, он позвонил кому-то и сообщил, что с ним желает говорить дама, побывавшая здесь сегодня утром. Несколько минут спустя она уже сидела перед одетым в штатское полицейским и рассказывала ему о новых обстоятельствах, вскрывшихся по делу Петера Лунда.
— Я обратил внимание, мадам, что вы несомненно намеренно не упомянули в своем рассказе ни одного имени. Почему?
— Это к делу не относится. Кроме того, мне и самой неизвестен источник этой информации.
— А ваш собеседник, тот, кто пересказал вам все это? Или, быть может, вы хотели бы сохранить его имя в тайне?
Она рассмеялась.
— Вы, вероятно, забыли о моем статусе, комиссар. Вполне естественно, что я не стану, да и не обязана, отвечать на некоторые ваши вопросы. Я согласна, вам нужно уточнить кое-какие детали из того, что я рассказала вам только что. Однако сформулировать вопросы, а также попытаться найти на них ответы — это прямая задача полиции, не так ли?
— Да, разумеется. Но ведь вы не будете иметь ничего против, если мы попытаемся сформулировать их с вами вместе? Итак, вопрос номер один: стоит ли провести новое обследование тела? Ответ: это было бы весьма желательно, однако, к сожалению, похоронный агент уже забрал его, и теперь оно, по-видимому, уже кремировано. Вы ведь сами настаивали на том, чтобы все было окончено в кратчайший срок. С другой стороны, имеющееся у нас заключение врача выглядит вполне исчерпывающим, и к нему вряд ли удалось бы добавить что-либо новое. Вопрос номер два: кто были те люди, которые схватили Петера Лунда в кафе? Ответ: у одного из них на руке был след ожога, о другом мы не знаем ничего. Номер три: смог бы свидетель на очной ставке опознать этих двоих? Ответ: свидетель нам так же неизвестен, как и эти двое. Номер четыре: есть ли еще кто-либо, кроме свидетеля, кто мог бы опознать этих двоих или облегчить нам их поиски, описав их? Ответ: по всей вероятности, владелец кафе мог бы дать определенные показания. Конечно, он мог прочесть заметку об утонувшем, вспомнить о посетителе своего заведения в ночь на понедельник, сопоставить это с тем, что на посетителя напали двое; у него могли возникнуть серьезные подозрения, и тогда он мог бы позвонить нам. Однако я лично в этом сильно сомневаюсь. Вопрос номер пять: если бы нам удалось разыскать этого владельца кафе и попросить его вспомнить этих людей, у нас появилось бы значительно больше шансов, однако есть ли у нас в действительности такая возможность — отыскать нужное нам кафе среди десятков тысяч подобных заведений в Париже? Ответ: мы бы, конечно, могли ограничить район поисков окрестностями Пон-Нёф с прилегающими к нему округами, однако в этом вовсе нельзя быть полностью уверенными, поскольку из рассказа свидетеля следует, что Лунда увезли на машине и при этом не дается никакого ориентира. С другой стороны, нам известно,— он полистал один из лежавших перед ним рапортов,— что в этом кафе подавали закуску, а именно,— он зачитал из рапорта,— рокфор, что, кстати, не совсем обычно для простенького ночного кафе, хорошо прожаренный бекон и яичницу — можно сказать, почти английское меню, особенно если заменить рокфор на стилтон,— а также, что, по крайней мере иногда, вблизи этого заведения продаются жареные каштаны. Вполне может быть, что кто-нибудь из бдительных патрульных полицейских сочтет, что эти данные подходят к одному из тех кафе, которые они посещают во время своих ночных дежурств. Что ж, такая возможность всегда существует.
Он кивнул, как бы соглашаясь с самим собой, и, оторвавшись от разложенных на столе бумаг, принялся разглядывать что-то на потолке. Анна-Белла закурила сигарету; заметив это, он пододвинул ей пепельницу. Несмотря на то, что, когда он излагал свой список вопросов и ответов, в голосе его улавливались едва заметные иронические нотки, она подумала, что ей все же импонирует методичность его подхода.
— Итак, допустим, мы нашли кафе и его хозяин вспомнил эпизод, когда двое мужчин увели оттуда своего товарища, сказав при этом, что им надо кое-что с ним уладить. И даже больше того, ему кажется, что при встрече он мог бы их узнать. Тогда нам остается только познакомиться с ними поближе.— Комиссар беспомощно развел руками.— Но как нам их разыскать? Что ж нам, дать объявление в газете и попросить их как можно скорее связаться с полицией? Или выявить всех мужчин в Париже, у кого на руке есть след ожога? Последнее, конечно, само по себе не так уж невозможно. Хотя…