Цветы и сладкое к чаю
Шрифт:
Таня промолчала.
Он окончательно оделся, взял свой телефон и подошел к ней:
–Я поехал, – он поцеловал ее в лоб, – ты прости, что наша совместная жизнь начинается с этого. Все это так ужасно… Я скоро буду.
Таня кивнула, Женя вышел из комнаты.
Подождав пару минут, Таня тоже вышла из спальни и аккуратно подошла к кабинету мужа.
«Если я что-то и смогу найти, то явно не в его одежде, а в кабинете, именно там он проводит большее количество времени, именно там он находится в полном одиночестве, именно там никому ничего не может понадобиться найти: там
Она вошла в кабинет и закрыла за собой дверь на ключ.
Помедлив еще минуту и мысленно прочитав себе нотацию о том, что она должна доверять своему мужу, а не подозревать его в таком и не рыться в его вещах, она подошла к его компьютеру. Он оказался запаролен. Она попробовала пару известных ей дат: день рождения мужа, дата их свадьбы, день рождения его мамы – все не то. Тогда ей осталось только одно – ящики.
Она стала открывать один за одним – огромное количество бумаг, в которых разобраться ей казалось невозможным, да и, к тому же, бессмысленным, ведь все они относились к работе ее мужа, вряд ли она бы нашла в них что-то связанное с Настей.
«Абсолютно ничего кроме работы», – удивлялась она, разбираясь в тонне бумажек мужа. Единственное, что, кажется, не имело отношения к его работе в этой комнате – их совместная фотография на его рабочем столе в рамочке. Обследовав последнюю тумбочку и точно так же ничего не найдя, она села в кресло мужа и тяжело вздохнула.
«Почему я ему не верю? Почему я думаю, что он мог иметь к этому какое-то отношение? Он ведь никогда не обманывал меня, никогда не давал повод усомниться в себе. Неужели то, что говорят другие люди, так влияет на меня? Или я сошла с ума из-за того, что стала свидетельницей первого в своей жизни убийства?».
Она взяла конфету, лежащую на столе в вазочке, положила ее в рот, а фантик бросила в мусорную корзину рядом со столом. Именно в этой корзине ей в глаза бросились кусочки бумаги, которые остаются после того, как засунуть лист в измельчитель. Она достала все тонкие полосочки из ведра и попыталась что-то разобрать на них: было видно, что до измельчителя это было что-то, написанное от руки. Она попыталась соединить хотя бы какие-то части, но у нее не получилось, кусочки были слишком мелкие. Однако, она разобрала некоторые слова: «Женя», «с тобой», «не рассчитывала», «прости», «лучшее», «вернуть».
Уже только эти слова как будто ударили Таню током. Это явно было письмо от какой-то женщины ее мужу. Причем, он решил уничтожить его совсем недавно, раз оно до сих пор лежит в корзине.
Таня взяла ведро с мусором в руки и продолжила рыться в нем.
Кожура от банана, упаковка от йогурта, снова рабочие документы, но, вот оно! С самого дна ведра она вытащила листок. На него протек йогурт, поэтому он был немного грязный и очень сильно смятый, но это неважно. Она развернула его и увидела тот же почерк, которым было написано уничтоженное измельчителем письмо. Только этот листок незавидная судьба с измельчителем не коснулась, он был в целости и сохранности, не считая пятен от йогурта, и его можно было прочитать.
«Я, Фролова Анастасия Сергеевна, прошу уволить меня по собственному желанию по
На листке стояла вчерашняя дата и подпись, видимо, самой Насти.
У Тани родилось сразу много вопросов: «Зачем она написала заявление? Она же не в фирме работает, могла бы и просто сказать, что уходит… Почему она хотела уволиться вчера? Зачем написала Жене это второе измельченное письмо? У них был роман? Почему Женя уничтожил это письмо именно сейчас?».
Ответов на все эти вопросы она не знала, но у нее было четкое ощущение, что ничего хорошего в этих ответах для нее не будет. Прямо сейчас она держала в руках то, что, как ей казалось, обречено было разрушить ее едва начавшуюся замужнюю жизнь.
Она вышла из кабинета, забрав с собой все найденное, и вернулась в спальню.
Несмотря на то, что она ничего не ела уже много часов, она совсем не чувствовала голода. Чувствовала только опустошение и страх.
Она убрала все найденные улики в файлик, туда же добавила справку о беременности Насти, и положила их под подушку. Спрятав все это богатство, она решила выпить кофе и съесть хотя бы что-то. Все же Женя с утра был прав – нельзя забывать про еду даже при таких обстоятельствах. Мысли уже немного путались, а в животе урчало.
Она спустилась на кухню. Дианы не было. Она подошла к кофемашине и попыталась разобраться, как она работает. Она потыкала все кнопки, но ничего не произошло.
–Ну что ты тыкаешь? – услышала она за собой голос Алевтины, – ты что, не умеешь пользоваться кофемашиной?
Она подошла к аппарату и также стала нажимать на определенные кнопки, чтобы получить напиток, но снова ничего не произошло.
–Ты что, сломала машинку? – повернулась к ней Алевтина.
– Я? – второй раз за 24 часа свекровь обвиняет ее в том, в чем она не виновата, – да я первый раз сейчас дотронулась до вашей машинки, она уже не работала!
– Ты до нее дотронулась, и она перестала работать! – развела руками Алевтина,– Я-то ладно, мне кофе нельзя, а вот Женечка и Верочка очень расстроятся, они эту заразу литрами пьют.
– Куплю я вам новую кофемашинку, – сказала Таня и вылетела из кухни.
Ей было очень обидно то, как с ней общалась свекровь. Уже второй раз она почувствовала желание собрать вещи и уехать, но ее остановили новые обстоятельства. Она не могла просто сбежать, так и не узнав, какое ко всему этому отношение имеет ее любимый человек. Она поднялась к себе в комнату и легла в кровать.
Сначала она просто лежала, смотря в потолок, а потом уснула.
Она проснулась от того, что Женя поцеловал ее в лоб и приложил к ее лбу свою руку.
–Ты вернулся? – спросила она, открывая глаза.
– Да, – ответил он, – кажется, у тебя температура. Позвать Катю?
Таня отрицательно помотала головой и приподнялась.
–Мне надо с тобой серьезно поговорить, – сказала она. К сожалению или к счастью, она была совсем не из тех женщин, которые могли месяцами хранить в себе добытую информацию. Если ее что-то беспокоило, она не могла молчать. Она чувствовала, что ее разорвет, если она сразу не поговорит и сразу не расставит все точки над «и».