Цветы из бури
Шрифт:
Мэдди вдруг почувствовала застенчивость. Она смотрела, как Жерво гасит свечи, оставляющие своеобразный запах. Мерцал лишь огонь в камине.
Кристиан ушел в спальню. Дверь осталась открытой. Комната освещалась масляными светильниками, но Мэдди как будто приросла к стулу. Папа так ничего и не сказал о ее замужестве. Нет. Мэдди не думала, чтобы он осуждал ее, не чувствовала ни его раздражения, ни разочарования, но поняла, что он встревожен. Она сидела на стуле и сжимала в руках шелковую шаль.
Жерво подошел к дверям в рубашке, она видела его силуэт. Он стоял, облокотившись на дверную раму.
Мэдди
Мэдди сидела спокойно, а он продолжал расплетать ее косы. Он наматывал волосы на пальцы, прижимал их к ее щекам, поглаживал, щекотал, потом нащупал руками ее шею и снял шаль, которую она прижимала к себе. Мэдди разжала пальцы, волосы рассыпались по плечам, завиваясь вокруг шеи.
Она чувствовала, как движутся его пальцы и как он начал расстегивать застежки. Очень умело, не торопясь, одну за одной. Почувствовав, что одежда стала свободной, Мэдди нагнула голову и глубоко вздохнула. Кристиан подошел к ней спереди и подал ей руку. Мэдди встала, ожидая, что он проводит ее в спальню, но он стал расплетать ленты в волосах и вытаскивать их. В нем были сила и странная суровость. Он не смотрел на нее. В отблесках пламени были видны его скулы и ресницы, прикрывавшие глаза.
Коснувшись руками ее плеч, он стал снимать платье и рубашку. Мэдди слабо запротестовала. Не здесь, в этой открытой комнате… Кристиан услышал ее, но не остановился. Он сам не мог вспомнить, когда впервые начал представлять себе это: ее рассыпавшиеся волосы и отблески света на ее бледной коже. Это было похоже на какой-то сон, и теперь, когда она, ее тело и душа принадлежали ему, он хотел, чтобы его видения стали явью.
Мэдди стояла так же неподвижно, а он из ее волос сделал завесу на ее груди. Золотистая пелена как бы защищала ее, заменяя одежду.
Она слабо вскрикнула, словно возражала, но руки ее не сопротивлялись, когда он раздевал ее.
— Это не… — Она почувствовала, как у нее перехватывает дыхание, когда он обнял ее за обнаженную талию. — Жерво!
— Кристиан. — Он наклонился к ее плечу, вдыхая ее запах. — Для всех Жерво. Когда мы одни — Кристиан. — Руками он раздвигал ей волосы, чтобы коснуться тела. Нащупав какой-то крючок на одежде, Кристиан отстегнул его. Одежда кучкой упала к ее ногам.
— О! — воскликнула она взволнованно и жалобно.
Под ужасно длинными волосами белели чулки и были видны несообразно тяжелые башмаки. Кристиан улыбнулся. Крепкая Мэдди. Сладкая Мэдди. Удивительная, вызывающая, пуританка Мэдди.
Кристиан встал на колени и принялся снимать ее башмаки, прислушиваясь к шелесту волос. Через их толщу он поцеловал ее ногу, обнял ее ногу ладонями, скользя вверх и вниз вдоль вязаной шерсти, как бы массируя ногу, чтобы возбудить ее.
Теряя равновесие, Мэдди ухватилась за его плечи. Кристиан, держа ее обутую ногу, осторожно снял башмак. Мэдди быстро выскользнула из его объятий, поставив ногу на ткань на полу. Кристиан начал поглаживать вторую ногу, но на этот раз она сама скинула башмак и быстро отступила. Волосы как волны двигались вокруг нее.
Кристиан сел на ковер перед
— Не смотри на меня, — сказала она напряженным тихим голосом.
— Почему? — спросил Кристиан, не поднимая глаз.
— Это…
Кристиан откинулся, опираясь на подушечку для ног.
— Ты… красивое создание…
— Нет, — прошептала она.
— Даю…
— Так нечестиво!
— Сказать… красиво? Не сказать — ложь. Не могу лгать, Мэдди. Ты сама учила меня этому.
Она скрестила руки на груди. Глаза ее были в тени.
И тут вдруг она встала на колени и, полуобнажившись, откинула волосы. Мэдди тяжело дышала, и груди ее то опускались, то поднимались. Он почувствовал острое желание. Девственный образ исчез как маска. Перед ним была нимфа тени и огня, предлагавшая себя.
— Нет, — сказала она. — Я не хочу притворяться. Она протянула к нему руку, и затем рука ее бессильно опустилась. — Но я не знаю, не знаю, что делать.
Кристиан мог овладеть ею без церемоний, не думая ни о чем, кроме поднявшегося в нем сладострастия. Он мог броситься на нее со всей силой своего желания.
Но Кристиан думал о другом. Она не будет восхищаться, если он это сделает. Его удерживала сейчас не слабость желания, а сила огромного опыта в тонкостях любви.
— Делай… как хочешь, — сказал он.
Мэдди колебалась, а он продолжал спокойно наблюдать за ней. Она слегка нагнула голову, затем дотянулась до его сапога. Кристиан улыбнулся, глядя на нее, внезапно чувственная нимфа исчезла и снова появилась практичная Мэдди. Она развязала ремешок, взяла его ногу обеими руками и стала ловко снимать сапог, двигая его вверх и вниз, как самый опытный слуга. Кристиан пошевелил пальцами. Мэдди поставила сапог в сторону, через минуту она сняла второй и аккуратно поставила его рядом с первым. Она скромно подобрала свои волосы и вновь встала на колени.
Кристиан откинул голову, с удовольствием глядя в потолок. Потом он опустил глаза, чтобы посмотреть на Мэдди, которая, окутанная замечательными волосами, стала растирать ему ноги, как будто занималась самым важным на свете делом. Она массировала их так и эдак, глядя на них и проверяя, как думал он, все ли сделано как следует.
Во время одной из пауз Кристиан пальцами ноги коснулся ее волос и слегка отвел их. Пониже ее шеи полоска тусклого света высветила кожу на ее теле. В ней и во всех ее движениях сегодня как бы ощущалось то, что было прошлой ночью. Кристиан отпустил волосы обратно, и она старательно продолжала свой массаж. Чтобы привлечь внимание Мэдди, всецело занятой этой работой, он еще раз пошевелил пальцами.
Она подняла глаза. Он отвел свои ноги и опустил их на пол, глядя на нее сверху вниз. Это был вызов: ей предстояло сблизиться с ним или отступить.
— Так нечестно, — сказала она плачущим голосом.
— Что?
— Ты одет.
Он довольно улыбнулся.
— Ты злой и нехороший, — сказала она. Он покачал головой и поднял брови.
— Ты смеешься надо мной.
— Нет. — Он вытянул свои ноги, и она оказалась между ними. — Я жду.
— Мне раздеть тебя? Ты этого ждешь?
Он коснулся ногами ее бедер, лаская их.