Цветы на чердаке
Шрифт:
Потом Крис неожиданно выдвинул совершенно идиотское предложение:
— Давай сделаем подарок и для бабушки. Я думаю, неправильно демонстративно игнорировать ее. В конце концов, она приносит нам еду и молоко, и, кто знает, может быть чего-нибудь в этом роде как раз и не хватает для того, чтобы завоевать ее симпатию. Подумай, как изменится наша жизнь, если она будет относиться к нам более терпеливо.
Я по глупости клюнула на эту дурацкую затею, и мы часами трудились над изготовлением подарка для ненавидящей нас старой ведьмы. За все это время она даже ни разу не назвала ни одного из нас по имени.
Натянув на рамку тонкое полотно,
— Понимаешь, — снова объяснил Крис, — я действительно верю, что у нас появится шанс привлечь ее на нашу сторону. Ведь в конце концов она наша бабушка, и люди со временем меняются. Нельзя вечно оставаться одинокой. Пока мама пытается околдовать своего отца, мы должны попытаться подружиться с ее матерью. Да, она отказывается смотреть на меня, но на тебя-то она смотрит!
Не думаю, что она действительно смотрела на меня — скорее бросала странные взгляды на мои волосы: по неизвестной причине они ее чем-то привлекали.
— А помнишь, Кэти, как она подарила нам желтые хризантемы? — Он был прав. Одно это было соломинкой, за которую можно было ухватиться.
Ближе к вечеру, когда уже наступали сумерки, мама торжественно внесла в комнату настоящую живую елку в небольшой деревянной кадке. Она принадлежала к бальзамической разновидности и распространяла вокруг себя запах. Запах Рождества. Мамино шерстяное платье было из ярко-красного джерси. Оно облегало ее фигуру, подчеркивая все изгибы, которые я надеялась приобрести когда-нибудь в будущем. Она радостно смеялась, и мы веселились вместе с ней. Она помогла нам повесить на елку миниатюрные украшения и гирлянду и выдала всем по чулку, чтобы повесить на спинку кровати для Санта Клауса.
— Через год в это же время мы будем жить в собственном доме, — радостно пообещала она, и я поверила. — У нас будет масса денег, и мы сможем купить собственный великолепный дом, и все, что вы пожелаете, будет вашим. Незаметно для самих себя вы забудете эту комнату и чердак. И все эти дни, которые вы так самоотверженно пережили, забудутся, уйдут в прошлое, как будто их никогда и не было.
Она поцеловала нас всех по очереди и еще раз сказала, как она нас всех любит. Глядя ей вслед, мы на этот раз не чувствовали себя такими одинокими и покинутыми. Ее уверенность, ее счастливый вид, наполнили наши мечты и сердца надеждой.
Ночью, когда мы спали, мама приходила еще раз. Проснувшись, я увидела все чулки доверху наполненными. Кроме того подарками было заполнено все пространство под столом, на котором стояла елка, а на полу красовались многочисленные игрушки для близнецов, которые были слишком большими и никуда не помещались.
Мы с Крисом обменялись взглядами. Он взял несколько серебряных колокольчиков, связанных вместе пластиковой лентой и что есть силы зазвонил в них у себя над головой.
— С Рождеством! — выкрикнул он. — Вставайте, просыпайтесь! Кори, Кэрри, открывайте глаза, сони, и оглянитесь вокруг! Посмотрите, что принес Санта!
Они медленно, с трудом стряхнули с себя сон и с недоверием, поминутно протирая глаза, оглядели скопище новых игрушек, красивые обертки, на которых значились их имена, и полосатые
Настоящие конфеты — впервые за все это время! Леденцы, цветные леденцы наподобие тех, что раздают на вечеринках в церквях и школах, лучше всего разрушающие зубы. Именно по таким Рождественским леденцам мы истосковались, именно их так часто видели во сне.
Кори сел на кровати, совершенно ошеломленный, и снова начал протирать кулаками глаза, не в силах произнести ни слова.
Но у Кэрри сразу возник вопрос:
— А как Санта нас нашел?
— О, у Санты волшебные глаза, — объяснил Крис, посадив Кэрри себе на плечо и протягивая руки, чтобы сделать то же самое с Кори. У меня на глазах выступили слезы. Он делал это точно так же, как папа. — Кроме того он знал, что вы здесь. Я дал ему знать: просто сел за стол и написал очень длинное письмо, где подробно указал наш адрес и подробно перечислил все, что мы хотим. Список получился в три фута длиной.
Действительно смешно, подумала я. Список наших пожеланий был, на самом деле, простым и коротким. Мы хотели выйти отсюда. Нам нужна был свобода.
Я тоже села на кровати и огляделась, и сладко-горький комок застрял у меня в горле. Мама старалась вне всякого сомнения, по крайней мере так все это выглядело. Действительно приложила все усилия. Только для того, чтобы —купить все это, ей, наверное, понадобились месяцы.
Я чувствовала стыд и раскаяние за все мои гадкие, колючие фразы и мысли по ее поводу. Вот что получается, когда хочешь всего сразу, когда не хватает веры и терпения.
Крис повернулся и вопросительно посмотрел на меня.
— Ты собираешься вставать? Или будешь сидеть так весь день? Тебе что, больше не нравятся подарки?
Пока Кори и Кэрри срывали обертки с подарков, Крис галантно предложил мне руку:
— Наслаждайся своим единственными неповторимым двенадцатым Рождеством. Пусть оно будет особенным, пусть отличается от всех прошедших и предстоящих. — Его голубые глаза умоляюще посмотрели на меня.
Он был одет в мятую красную пижаму в белую полоску, его золотые волосы торчали во все стороны. На мне была тоже красная льняная ночная рубашка, а волосы мои были еще более растрепанными. Я почувствовала прикосновение его теплой ладони и засмеялась.
Рождество есть Рождество, где бы ты ни был. В любых обстоятельствах этот день будет светлым и радостным. Мы распаковали все подарки и, набив рот конфетами, начали с энтузиазмом примерять новую одежду. «Санта» оставил нам записку с просьбой не показывать конфеты «сами знаете кому». Ведь конфеты все равно портят зубы. Даже на Рождество. Я сидела на полу в восхитительном платье из зеленого бархата. У Криса была новая фланелевая ночная рубашка в тон его пижаме. На близнецов я надела ночные сорочки ярко-синего цвета. Вряд ли в то раннее утро на свете можно было найти четверых более счастливых детей. Шоколад был дьявольски божественным и казался еще слаще от того, что был запрещен. Я крепко закрыла глаза и держала его во рту, пока не растает, чувствуя себя на небесах. Я заметила, что Крис делал то же самое, а близнецы, наоборот, ели шоколад с глазами, широко открытыми от удивления. Неужели они забыли вкус конфет? Наверняка, потому что на их лицах читалось изумление напополам с ни с чем не сравнимым блаженством. Услышав, как поворачивается дверной замок, мы быстро спрятали все конфеты под кровать.