Цветы на нашем пепле
Шрифт:
– Кто-нибудь еще вышел из корабля?
– Нет. И, похоже, там больше никого. Иначе они закрыли бы вход, но он так и остался открытым. Если, конечно, это не ловушка.
– Мы ждем, и мы готовы к встрече! – возбужденно встряла в разговор подоспевшая Тилия. – Вот что у них было, – с горящими от восторга глазами она продемонстрировала небольшой матово блестящий предмет в руке. – У нас их четыре! Как они устроены, я еще не разобралась, но в обращении они очень просты. Вот это – регулировка силы, а это…
– Тилия, прошу вас, будьте
Несмотря на звон в ушах Лабастьер услышал, как Лаан разгоняет собравшихся:
– Его Величеству дурно, ему нужен покой. Разойдитесь же!..
…Переждав два дня, решили, что на ловушку это не похоже. Глупо было бы устраивать такую ловушку, прилетев на чужую планету. Ну, поймаешь тех, кто первым решится разведать, а дальше что?
Оснащенные трофейным оружием пришельцев, внутрь корабля вошли трое: Лаан, Ракши и Лабастьер. Причем последнему долететь до входа помогли. Несмотря на то что Фиам основательно поработала над его крыльями, было сомнительно, что король когда-нибудь сможет самостоятельно летать. («Будем болтаться на шарах на пару с Пирроном», – невесело пошутил он, узнав об этом.)
Обследование земного корабля длилось целые сутки. Главными находками короля и его свиты стали две сотни спящих бескрылых гигантов и два контейнера с куколками неизвестных на Безмятежной видов бабочек. Тенью памяти предков Лабастьер помнил, что на Земле когда-то жили четыре вида бабочек, но материальное подтверждение этому увидел впервые.
… – Мне не хочется, но кто-то должен сказать это первым, – объявил Лаан, когда обсудить увиденное они собрались в помещении с огромным овальным столом, который у спящих великанов явно предназначался для совещаний, и втроем забрались в огромное кресло. – Я думаю, мы должны убить бескрылых, пока они не проснулись и не сделали это с нами. – Было отчетливо видно, что он потрясен и даже напуган.
– Ты готов взять на себя исполнение своего приговора? – спросил Лабастьер, внимательно глядя другу в лицо.
– Мы должны думать о благе Безмятежной.
– А куколки? Их ты тоже предлагаешь убить?
– Не знаю.
Король обернулся к Ракши:
– А вы, мой друг, как считаете?
– Мы же убиваем ненормальных куколок, которые не становятся бабочками, – отозвался тот.
– А эти – точно ненормальные, – вторил Лаан. – Так что это даже не убийство…
– Я тоже так думал раньше, – ответил король. – Но кое-что заставило меня изменить мнение… Куколки колдуна… Думатели. И он, кстати, сказал нам: «Тех, кто спит в корабле – не трогайте». А вы Лаан, как мне кажется, увлеклись казуистикой.
– Возможно. Но не слишком ли вы доверяете
– Разве мы не убедились в том, что он спас Безмятежную от неожиданного нашествия? – возразил король. – Мне абсолютно ясно, что, не подоспей мы вовремя, здесь возникла бы новая колония, и у нее был бы правитель, ни в чем не уступающий мне. Вы видели его.
– Так-то оно так, но…
– А потому я уверен, что решение на этот счет мы должны принимать, только посоветовавшись с колдуном.
– Есть и еще кое-что, – сказал Ракши.
– Что? – обернулись к нему Лабастьер и Лаан.
– Вы спросили меня о куколках, но не спросили о бескрылых.
– У тебя есть особое мнение о них? – спросил Лаан.
– Пожалуй. Вы помните первого из них, увиденного нами? Того, на груди которого спит бабочка…
– Еще бы! – с деланной бравадой воскликнул Лаан. – Самку махаон такой изумительной красоты не забудешь…
Ракши согласно кивнул и продолжил:
– Мне кажется, она пошла на это сознательно. Чтобы те, кто войдут в корабль, увидели, что бабочки и бескрылые могут жить в мире и могут даже любить друг друга.
– Да-а… – протянул Лаан, качая головой, словно говоря: «Не ожидал от вас, дружище, такой безответственной сентиментальности». Причем делалось это явно для короля. Но тот хладнокровно констатировал:
– Считаю это предположение не лишенным смысла и предлагаю возвращаться, не принимая пока никаких решительных действий. В конце концов, я дал клятву, и я исполню ее.
– А если это трюк? – возразил Лаан. – Если они заставили бабочку лечь туда? Вдруг в наше отсутствие они проснутся?!
– Мы оставим здесь кого-то из воинов, и если это случится, те примчатся и сообщат об этом, – заявил Лабастьер.
– И что это изменит? – не унимался Лаан. – Что сможет противопоставить основательно потрепанная горстка бабочек двумстам великанам?
– Что же предлагаете вы, мой друг?! – начал злиться король. – Вы все только отрицаете…
– Мой король, сейчас я обращаюсь к вам не как ваш подданный, не как ваш преданный слуга и со-муж, а как друг. Не делайте Безмятежную заложницей ваших представлений о чести. На одной чаше весов – сумасбродная клятва сумасшедшему горбуну, на другой – ваш народ… Бескрылых нужно убить.
Лабастьер молчал. Все это ему сильно не нравилось. Но доводы Лаана были более вескими, чем его собственные. Лаан и Ракши смотрели на него испытующе. Внезапно со стороны входа в помещение раздалось хриплое хихиканье. Вздрогнув от неожиданности, все трое обернулись. В проеме стоял колдун.
– Сумасшедший горбун явился к вам сам! – заявил он.
Из-за его спины выступил и в низком поклоне склонился перед Лабастьером гвардеец Шостан:
– Ваше Величество, этот старик пришел в лагерь и заклинал вашим именем доставить его к вам в корабль. Мы сомневались, следует ли это делать, но…