Цветы над адом
Шрифт:
– Благодарю, – ответила вдова. – Я верю, что вы сделаете все возможное, чтобы найти виновного.
Осмелевший Диего вертелся около необычного комиссара и ловил каждое ее слово.
Перед тем как уйти, Тереза приласкала ребенка. Вероятно, она делала это дольше, чем следовало, и, заметив взгляд Марини, сразу же отдернула руку.
«Хватит ворошить прошлое», – сказала она себе.
Сев в машину, Тереза не могла отвести от дома глаз. Она следила за ним, пока тот окончательно не растаял
Тереза думала о самом маленьком его жителе – стойком оловянном солдатике с грязными ногтями. Она не сомневалась, что мальчик тоже смотрит ей вслед. Диего – ребенок любознательный и шустрый. Огонек, который родители старались погасить нелепыми запретами и бессмысленной закалкой силы воли, взять хоть сладости, на которые можно было только смотреть.
«Желанные лакомства всегда у ребенка на виду, но трогать их ему не разрешают, – размышляла Тереза. – Может ли что-то быть хуже для неокрепшей детской психики?»
Может. Мать, холодная как лед.
Тереза спросила себя, относился ли так к сыну и отец? Со слов Марты Валент выходило, что да. Она говорила о муже как о строгом отце, даже обмолвилась о его равнодушии.
Насколько тот был равнодушным? До полного безразличия?
«Это тебя не касается, – упрекнула себя Тереза, но сразу же отыскала оправдание: – Когда речь заходит о детях – это касается каждого».
Опустив руку за пачкой конфет, она с удивлением обнаружила, что карман пуст.
После секундного замешательства Тереза рассмеялась.
Она недооценила юного Валента: он был парень не промах.
10
Дни становились все короче. Лючия это знала наверняка, ведь большую часть дня она проводила взаперти в своей комнате. И, повторив все известные ей детские песенки, развлекала себя тем, что наблюдала за темнеющим за окном лесом.
Она научилась различать каждую ветку, каждую тень на траве. С каждым часом тени становились все длиннее и длиннее, с каждым днем подкрадывались к дому все ближе и ближе.
И она знала, отчего так происходит – оттого, что Земля кружит вокруг Солнца. В школе она с интересом слушала на уроках учительницу, хотя многого не понимала. Тогда ее выручало воображение. Лючия догадывалась, что она не так умна, как другие дети, но она знала, как движутся тени, и даже то, что скоро они станут короче. Каждый день девочка как завороженная наблюдала за извечной борьбой света и тьмы. Впрочем, с недавних пор к привычному очарованию добавилось и нетерпение: она с трепетом ждала окончания едва начавшейся зимы и ранних сумерек.
Она посмотрела за окно. Поднявшийся ветер мотал из стороны в сторону верхушки елей. Срывал редкие сухие листья
Лючия боялась этого часа: с началом сумерек из леса выходили призраки. Она рассказала маме о том, что творится в лесу, но та ее отругала. «Врать нехорошо», – и закрыла в комнате.
Но призраки не были выдумкой. Она точно видела одного – с бледным, как недавно выпавший снег, лицом. Оно чем-то напоминало череп собаки, который они прошлым летом вместе с Диего и Матиасом выловили из ручья, пока Оливер ждал на берегу.
Правильно. Призрак, которого она заметила в лесу, был точь-в-точь как собачий череп – белый и блестящий.
Лючия подозревала, что Матиас вчера тоже его видел. Матиас был их вожаком, самым смелым среди них, но в тот раз его что-то напугало. Он то и дело обшаривал взглядом деревья, как сейчас она, словно те были живые и следили за ним.
Под окном Лючия оставила миску, полную молока. Девочка знала, что утром найдет ее пустой. Молоко исчезало уже не в первый раз, хотя кот несколько дней не появлялся.
Кто-то другой подкрадывался к дому из леса. Кто-то с черепом вместо лица.
Лючия рассказала все маме, но та ей не поверила.
11
Австрия, 1978
«Смотри, наблюдай, забывай».
Это было негласное правило Школы, передававшееся от старожилов к новичкам. Магдалене о нем поведала сестра Браун, почти шепотом, словно боялась нарушить священную тайну. А тайн в этом месте, запрятанном меж горных вершин и озера, хранилось немало.
Магдалена следовала за сестрой Браун по петляющим коридорам, напоминающим лабиринт, и выслушивала наставления по поводу каждого закоулка в этом запущенном здании, по поводу каждой обязанности на новом месте работы. Первый инструктаж произвел на нее странное впечатление: ее закрыли в комнате, где она печатала на машинке малопонятные правила. Таким образом, она не видела ничего из того, что происходило в стенах Школы, за исключением столовой и общей спальни, в которую возвращалась по вечерам.
В Школе, как догадалась Магдалена, работало совсем немного народу: управляющий, который принимал ее на работу, сестра Браун, двое чернорабочих, кухарка и Мари, посудомойка, с которой Магдалена делила комнату. К сожалению, посудомойка была немой и за все долгие вечера, проведенные за чтением, лишь пару раз украдкой боязливо взглянула на соседку по комнате. Поэтому Магдалена только здоровалась с ней по утрам и желала спокойной ночи, когда гасила свет.
И хотя желающих работать в таком уединенном месте было немного, на службу в Школу принимали только замкнутых по натуре людей, для которых сдержанность была главным из жизненных правил.