Цветы, обагрённые кровью

Шоэл Гонт неторопливо брёл по мокрой после недавнего дождя каменной мостовой. Это был один из редких для Сеарита безветренных вечеров, столь нетипичных для города у моря.

Мужчина подошёл к витрине бакалейного магазина и невольно увидел своё отражение. Широкий лоб, узкий подбородок. В последнее время он мало ел и острые скулы стали ещё чётче. Усталые серые глаза с лисьим разрезом. Сальные чёрные волосы, которые уже начинали попахивать. В целом, не считая следов неопрятности, Гонт выглядел как типичный выходец

«Возможно, всё же стоит наведаться домой. Как минимум – помыться и привести себя в порядок».

Гонт поправил воротник пальто и невольно вздохнул. Десять лет назад, когда он переехал в Сеарит, жизнь казалась ему не в пример радостнее.

Сеарит! В одном этом слове была собрана вся красота и грязь этого проклятого мира. Знали ли жители бедной рыбацкой деревушки, что почти через тысячу лет на месте их лачуг будут гордо стоять белоснежные каменные усадьбы, соседствующие с кирпичными жилыми домами? Мечтали ли голодающие рыбаки о том, что по бокам длинных мостовых щедро раскинутся магазины, лавки, конторы, больницы и бесконечное количества баров и таверн? Никто не мог предвидеть, какую огромную роль станет играть этот город в мировой экономике. Воистину, фортуна имеет изысканное чувство юмора.

Сейчас Сеарит выглядел роскошно – даже самые бедные трущобы города были украшены статуями и фонтанами, всюду можно было увидеть символ метрополии – яркое солнце с десятью пылающими лучами. Лендретная улица, по которой сейчас к своему дому шёл Гонт, относилась к районам Нового Города. Здесь, в отличие от центра, дома имели по три, а то и по четыре этажа, не считая подвалов и чердаков, которые жители города тоже активно приспосабливали для своих нужд. Если кто-то жил на первом этаже, он либо имел своё собственное дело, либо сдавал комнаты под лавки и конторы.

Шоэл прошёл мимо компании детей, играющих в незнакомую для мужчины версию салочек, и услышал громкий, неприятный окрик.

– Гонт!

Мужчина обернулся. Он узнал этот голос. Подавив очередной тяжёлый вздох, Гонт сложил руки на груди и постарался принять непринуждённый вид.

– Чего тебе, Парр?

Ласло Парр, известный в южной части Нового Города ростовщик и скандалист, тяжело переваливаясь, шагал к Гонту. С их последней встречи в суде Парр, казалось, ещё сильнее растолстел – пуговицы его пёстрой жилетки едва удерживали колыхающееся пузо. Дети бросили свою игру и поспешно отебжали подальше – но не слишком далеко, чтобы не слышать разговора. Если Парр на кого-то злился, над этим всегда можно было посмеяться.

Вытерев платком овальное, покрытое щетиной лицо, Ласло остановился и злобно уставился на мужчину.

– Я тебя везде ищу. Убегаешь от меня, Гонт?

– Зачем мне от тебя убегать. Я выиграл суд, и бояться мне нечего.

– Скот! – Сплюнул Ласло и вытер губы рукавом пальто. – Я до тебя всё равно доберусь. Это всё твоя вина, недоносок! Из-за тебя меня бросила жена, и я понёс убытки! Я уже подал апелляцию в Верховный Суд Сеарита. Моё требование – суд поединком.

– Судебная дуэль? – Удивился Гонт. – И по какому же праву?

– Права найдутся, ты мне поверь. Я даже уже нашёл себе дуэлянта. Слышал про Аннара Огненный Шлейф, с арены Вулкан?

Гонт внутренне насторожился. Эфир – так учёные Аурвальской Империи давным-давно окрестили ту самую энергию, что присутствует в каждом человеке. Сила, что позволяет манипулировать физическими законами, создавать и убирать инерцию, порождать и поглощать импульсы. Вся современная магия печатей, пришедшая от имперцев, была построена на чётких и строгих научных исследованиях. Но даже без печатей, без годов практики и учёбы, эфир был полезен даже в руках простого обывателя. Многие использовали его в быту, и ещё больше его использовали в сражениях. Сам Гонт слабо владел эфиром и знал, что это его крайне слабое место. В бою против человека, который может временно укреплять свои мышцы и кости эфиром, у него будет крайне мало шансов.

Кроме того – Огненный Шлейф, серьёзно? Неужели всем бойцам с арены Вулкан обязательно иметь нелепые прозвища?

Ласло тем временем продолжал глумиться.

– Вот, пришёл тебя предупредить. Чтобы всё было честь по чести. Тебе ведь тоже понадобится искать себе защитника. У тебя ведь есть на это деньги, не правда ли? Будет очень неловко, если окажется, что ты без гроша за душой. Жалко тогда тебя.

– Послушай, ты… – начал было Гонт, но вовремя одёрнул себя. Нельзя давать Парру лишнего повода устроить скандал.

Ростовщик злорадно улыбнулся. Он вальяжно шагнул вперёд и тыкнул пухлым пальцем в Гонта.

– Что, даже полаять не можешь, да? Потому что знаешь, что виноват. Хоть твои друзья-скоты тебя вытащили в суде, но от судебной дуэли тебе не убежать. Мой тебе дружеский совет: беги из города и больше не возвращайся. Залезь обратно в кретонскую дыру, откуда ты вылез, и сдохни там…

Не успел Ласло договорить, как кулак Гонта врезался ему в мягкую щёку. Парр повалился на землю и, схватившись обеими руками за голову, истошно заверещал.

– Убивают! Люди, помогите! Это Гонт, Шоэл Гонт! Преступник, вор, убийца!

Гонт плюнул на землю и быстро зашагал прочь. Позади себя он слышал крики ростовщика, который временами перекрывал хохот зевак и прохожих. На Лендтретной улице все знают Гонта и не придадут большого значения выкрикам Парра.

Шоэл посмотрел на свой кулак. Всё же, не стоило его бить. Как дурак, повёлся на провокацию.

«С другой стороны, слышать, как ревёт Ласло Парр – сплошное удовольствие», хмыкнул про себя Гонт. Тихий укол совести тут же кольнул его в сердце. В одном толстый ростовщик всё же был прав – во всей ситуации была целиком только его, Гонта, вина.

Мужчина продолжил путь до дома в одиночестве. Больше никто его не тревожил. Только туман становился всё сильнее. Свет эфирных фонарей на деревянных резных столбах казался ещё более призрачным. Шоэлу показалось, что в одной из подворотен стоит полицейская машина, но это не было чем-то из ряда вон выходящим – полицейские патрули за последний год стали проводиться всё чаще.

Наконец, он остановился у двери с вывеской «Шоэл Гонт. Частный детектив». Квартира на первом этаже трёхэтажного дома была для Гонта не только жильём, но и рабочей конторой.