Цветы, обагрённые кровью
Шрифт:
Открыв дверь пассажирского сиденья, детектив сел рядом с лейтенантом. Тот немного потянулся и протянул руку.
– Доброе утро, мастер Гонт. Вижу, вы приняли правильное решение. Выглядите гораздо лучше, чем вчера.
– Я не убегаю от работы, – огрызнулся Гонт, но руку пожал. Рукопожатие было неожиданно крепким. – Мы едем сейчас?
– Да, – кивнул Эвески, – раньше приедем, раньше уедем.
– Какой оптимизм.
Гонт откинулся на спинку сидения. Лейтенант положил ладонь на хрустальный шар справа от руля. Артефакт слегка затрещал
Хоть родиной этих машин и был Сеарит, своего идеала они достигли в Аурвальской Империи. Страны, которая в области магии и науки опередила весь мир на добрые сотни лет. Что не помешало ей «позаимствовать и улучшить» чужую разработку. Служебные машины полиции Сеарита были сделаны уже по образу имперских бричек, но с некоторыми изменениями. К примеру, они были гораздо меньше и мобильнее – как раз для поездок по извилистым улицам города.
Покидая Лендтретную улицу, Гонт почувствовал некоторое облегчение. Это лишь временно, я сюда вернусь, подумал он. Всё же, приятно хоть ненадолго покинуть обжитое место. Его семья этого не понимала, и в своё время старалась удержать молодого Гонта всеми силами.
«Подумай о своём отце, что будут думать о нём на ферме!», сетовала мать.
«Вырастили мечтателя, весь в своего прадеда», качала головой бабушка.
«Сеарит это злое, гиблое место. Не лезь куда не следует – целее будешь», каждый вечер читал нотации дед. Братья и сёстры же наперебой скандировали, что он вернётся и будет как старик Цзунь, который так же рвался в Сеарит и вернулся оттуда нищим и сирым инвалидом.
И лишь отец молчал. Молчал, потому что хотел того же, чего добивался его сын. И когда Шоэл собрал вещи и решил уезжать, то отец был единственным, кто проводил его до калитки.
Первым прервал тишину Эвески. Ловко маневрируя вдоль узких улочек, он достал из ящичка тонкую белую папку.
– Это материалы по вашему делу, мастер Гонт. Рекомендую ознакомиться, пока мы добираемся до поместья. И не стесняйтесь спрашивать меня, если вам что-то будет неясно – там немного, но для общего понимая, хватит.
Гонт взял папку и нахмурился – уж больно лёгкая она была, почти что невесомая. Открыв её, детектив увидел скромно лежащий одинокий белый лист с несколькими заметками.
«Имя убитого: Сарлет Мажорти.
Возраст: 27 лет.
Серия ножевых ранений. Орудие преступления не найдено. Психически и физически был здоров. Следов борьбы нет».
Не веря своим глазам, Гонт повертел в руках лист и недовольно посмотрел на лейтенанта.
– И это всё? Где заключение врача, где показания жильцов поместья? Или фотографии, чёрт подери! Неужели у семьи Мажорти нет средств хотя бы на аренду столь полезного чуда имперской техники? Какой дилетант составлял этот протокол?
Уши лейтенанта Эвески густо покраснели. Он прокашлялся, и, не отвлекаясь от дороги, ответил:
– Средства у Мажорти есть. Чего нельзя сказать о терпении и рассудительности. По приезде я только успел сделать
– Протокол составили вы? – нахмурился Гонт. – Тогда, когда произошло убийство?
– Тело нашли вчера утром, – ответил Эвески, – днём я уже был там. А вчера вечером…
– Вы с комиссаром спихнули всю эту грязь на меня, – закончил за него Гонт. Лейтенант покачал головой.
– Не совсем, мастер Гонт. Это была личная просьба Меткара Мажорти, главы семейства. Он назвал ваше имя и попросил, чтобы вы провели расследование.
– Практически сутки… Постойте! Они ведь не тронут тело, пока мы не прибудем? – обеспокоенно спросил Гонт. – Что, если они вздумают что-то переместить на месте преступления? Как-то слишком многое вы им позволяете!
Эвески слегка покачал головой.
– Это особенный случай. Семья Мажорти пользуется большой властью и авторитетом…
– Чепуха! – рявкнул Гонт. – Речь идёт об убийстве, лейтенант. Мужчина умер насильственной смертью, страшной смертью, если верить вашему «протоколу».
Последнее слово детектив произнёс с изрядной долей иронии. Он бросил папку на заднее сиденье машины и уставился в окно. Они уже подъезжали к выезду из Сеарита. Несмотря на раннее утро, на дороге было много бричек, телег и даже конных всадников, из-за чего полицейская машина шла неторопливо и аккуратно.
– Я должен пояснить вам, мастер Гонт, касательно семьи Мажорти, – сказал Эвески. – По просьбе комиссара Санда. Прошу вас, это действительно важно. Только, пожалуйста, не перебивайте меня.
Детектив недовольно вздохнул. Эвески подождал некоторое время и, убедившись, что его слушают, начал рассказ.
– Сеарит – это не просто сердце мировой торговли, но и желанный кусок для всех, обладающих властью. Каждый правитель, начиная от мелких королей земель Дрелеса и заканчивая самим Императором Аурвальской Империи – все они, так или иначе, жаждут подмять город под себя. Это им долгое время удавалось, ведь почти за тысячу лет своего существования Сеарит множество раз переходил из рук в руки путём осад, восстаний, дипломатических и экономических захватов.
– Я в курсе истории города, лейтенант, – проворчал Гонт.
– Но чего вы не можете знать – потому что об этом сейчас не говорят – так это то, что тот Сеарит, каким мы его видим сейчас, был основан предками Мажорти. Их семья правила здесь задолго до основания Совета Десяти. Разумеется, официально, Мажорти давно уже сложили свои полномочия. Тем не менее многие старожилы помнят, кто был истинным хозяином Сеарита.
– Ваши слова похожи на бред.
– Нисколько – иначе Совет Десяти не стал бы терпеть такое одиозное семейство на своей территории. Это практически нерушимый союз. Ни один уважающий себя патриций города не восстанет против действий членов Совета, пока Мажорти поддерживают их решения. А Мажорти, в свою очередь, могут быть уверены, что их интересы будут учитываться Советом Десяти.