Цветы Сливы в Золотой Вазе или Цзинь, Пин, Мэй
Шрифт:
Послушайте, дорогой читатель! Стоит вам хоть немного польстить любой, даже самой умной и проницательной женщине на свете, как она собьется с пути. И таких оказывается девять из каждого десятка.
Старуха поставила вино, закуски и сладости и пригласила Цзиньлянь к столу. После обеда Цзиньлянь шила до вечера, а потом, от души поблагодарив хозяйку, ушла домой, но не будем останавливаться на мелочах.
На третий день после завтрака старая Ван едва дождалась, когда уйдет У Чжи, и тотчас же проникла с черного хода к Цзиньлянь.
–
– Иду, – крикнула она сверху, и они вместе зашагали в чайную.
Цзиньлянь разложила шитье и принялась за работу, а старуха готовила чай. Потом они занялись чаепитием.
Расскажем теперь о Симэнь Цине. С нетерпением ждал он этого дня.
Приоделся как полагается, прихватил лянов пять серебра, взял в руку крапленый золотом сычуаньский веер и, помахивая им, отправился на Лиловокаменную к старухе.
– Давно я к тебе не заглядывал, мамаша! – кашлянув, крикнул Симэнь у дверей чайной.
– Кто там? – быстро оглянувшись, отозвалась хозяйка.
– Это я.
– А, сам почтенный господин пожаловали, а мне и невдомек, – приветствовала его старуха. – Кстати, очень кстати пришли, сударь. Милости прошу, проходите.
Ван взяла Симэнь Цина под руку и ввела в комнату.
– Это и есть тот самый благодетель, который преподнес старухе все эти шелка, – глядя на Цзиньлянь, пояснила Ван.
Симэнь Цин внимательно смотрел на занятую шитьем Цзиньлянь, на ее связанные узлом волосы-тучи, бирюзовые головные украшения, на весеннюю свежесть ланит, легкую белую кофту из полотна, ярко-красную юбку и голубую безрукавку.
При виде Симэня она опустила голову. Он отвесил ей низкий поклон.
Она отложила работу и ответила на его приветствие.
– Больше года, сударь, пролежали у меня ваши шелка, – заговорила хозяйка.
– Спасибо надо говорить соседушке – взялась сшить, что нужно. Подите взгляните, сударь, какая работа! Будто на станке точит. Стежок к стежку – любо поглядеть.
– Как можно научиться так шить?! – взяв в руки шитье, стал расхваливать Симэнь. – Изумительно! Золотые руки!
– Вы шутите, сударь, – смущенно отвечала Цзиньлянь.
– Нельзя ль узнать, мамаша, где живет такая искусница? – нарочно спросил Симэнь.
– Угадайте, сударь.
– Разве мне догадаться!
– Тогда прошу вас, садитесь, – старая Ван захихикала. – Сейчас все расскажу.
Симэнь Цин сел напротив Цзиньлянь.
– Так знайте, милостивый сударь, – начала хозяйка. – Помните, вы еще под окном проходили и в вас так ловко угодил бамбуковый шест?
– Это когда у меня шапку с головы сбило, да? Но я так и не знаю, кто была та госпожа.
Цзиньлянь приподнялась и, поклонившись Симэню, тихо промолвила:
– Простите, сударь. Это я нечаянно ударила вас.
– Ну, что вы, что вы! – стал
– Она самая, – сказала старуха, – моя соседушка, супруга господина У Старшего.
– О, вы, оказывается, и есть супруга господина У Старшего? Я знаком с вашим супругом. Деловой человек, хороший хозяин. Торговлей занимается. Ни старого, ни малого не обидит и деньги зарабатывать умеет. Прекрасной души человек! Таких редко встретишь.
– Вот именно! – вставила хозяйка. – Госпожа с самой свадьбы во всем мужа слушается. Вот и живут в мире и согласии.
– Не шутите надо мной, сударь, – сказала Цзиньлянь. – Муж у меня человек никчемный.
– Вы ошибаетесь, сударыня, – возразил Симэнь. – Древние говорили: в слабом – основа жизни, в сильном – зародыш беды. При таком супруге, как ваш, сударыня, из огромного потока ни капли не прольется. Супруг ваш – человек честный, что ж в этом дурного?
Хозяйка только поддакивала Симэнь Цину, который знай нахваливал У Чжи.
– А вы, милая, знакомы с господином? – глядя на Цзиньлянь, спросила, наконец, Ван.
– Нет, не знакома.
– Этот господин – из здешних богачей. С его превосходительством уездным правителем дружбу водят. Господином Симэнем Старшим величают. У господина лавка лекарственных трав перед управой. Денег – горы, выше Северного Ковша [8]. От зерна амбары ломятся. Богатства несметные. Желтое в доме – золото, белое – серебро, круглое – жемчуг, блестящее – драгоценные камни. Есть и носорожьи бивни, и слоновая кость. А знакомства какие! Господ из управы ссужают. Это ведь я господину Симэню старшую жену сватала. Тоже не из простых – дочь тысяцкого У. Умнейшая женщина! – старуха обернулась к Симэню и спросила: – Что-то вы давненько не заглядывали, сударь?
– Никак не мог выбраться, мамаша, у дочери помолвка была.
– За кого же выдаете барышню? Что ж старуху посватать не позвали?
– За Чэнь Цзинцзи [9]из Восточной столицы выдаю. Чэни приходятся родственниками его превосходительству Яну, командующему восьмисоттысячной придворной гвардией. Жениху всего семнадцать, еще учится. Мы бы, конечно, вас пригласили, мамаша, да они тетушку Вэнь прислали, а с нашей стороны была торговка головными украшениями тетушка Сюэ. Они и засвидетельствовали помолвку. Мы небольшое угощение устраиваем. Если желаете, я за вами пришлю.
– Я шучу, сударь, – громко засмеялась Ван. – Все здешние свахи – сучьи дети. Когда сватают, меня не зовут. Разве допустят, чтоб из их заработка перепало?! Не зря говорят: кто одно дело делает, друг друга терпеть не может. Но после свадьбы я все же загляну, подарочек поднесу. И мне, глядишь, со стола перепадет. Что тут особенного! К чему отношения портить!
Старуха продолжала льстить Симэню, тот что-то бормотал ей в ответ, а Цзиньлянь, опустив голову, занималась шитьем.
О том же говорят и стихи: