Цветы Сливы в Золотой Вазе или Цзинь, Пин, Мэй
Шрифт:
Чжан Шэн и Ли Ань, получив у начальника гарнизона сотню лянов, направились к старухе Ван. Узнав, что Ван и Цзиньлянь убиты У Суном, а власти после расследования обстоятельств производят розыски убийцы, они вернулись домой и доложили хозяину. Потрясенная гибелью Цзиньлянь, Чуньмэй проплакала дня три, ничего не пила и не ела. Обеспокоенный хозяин распорядился позвать к ней бродячих потешников, но и тем не удалось ее развлечь. Он потом не раз посылал Чжан Шэна с Ли Анем узнать, не обнаружен ли У Сун, но не о том пойдет речь.
Перейдем теперь к Чэнь Цзинцзи. Поехал он в столицу за серебром, а сам только и думал, как
– Батюшка ваш, дядя, тяжело болен, — сообщил он. — Матушка меня за вами послала. Просит приехать посоветоваться, как дальше жить.
Цзинцзи заторопился. Вместо двух остановок делал одну. И вот добрался он до дома своего дяди Чжан Шиляня. Но дяди уже не было в живых, оставалась только тетка. Отец же его, Чэнь Хун, тоже три дня как скончался, и все домашние облачились в траур.
Цзинцзи склонился перед гробом отца, потом земными поклонами почтил мать и тетку.
Перед матерью предстал сильно повзрослевший и возмужавший Цзинцзи. Мать и сын прослезились, а потом стали держать совет.
– Есть у нас и чему порадоваться, и чем опечалиться, — проговорила она.
– Что ты имеешь в виду?
– А то, что на нашу радость по случаю объявления наследника престола обнародована высочайшая амнистия, а горе — неожиданная кончина батюшки. И дяди твоего не стало, а твоя тетка заживет вдовою, и нам неловко оставаться в ее доме. Вот почему я и послала за тобой Чэнь Дина. Нам предстоит отвезти останки батюшки на родину. Не будем же мы хоронить его на чужой стороне [1].
Цзинцзи призадумался. «Сколько ж я тут проканителюсь с перевозкой гроба да имущества! — прикидывал он про себя. — Так и Цзиньлянь упущу. Нет, лучше уж заберу сундуки с корзинами да поеду сперва женюсь, а там и гроб перевезти успеем». Подумал и говорит матери:
– Опасно стало на дорогах — разбойников много развелось. Везти гроб вместе с имуществом — сколько подвод! — сразу внимание привлечь. А молодцы попадутся, что тогда? Лучше опоздать, чем впросак попасть. Сперва имущество на двух подводах перевезу, дом в порядок приведу, а потом уж вы, матушка, с Чэнь Дином и домочадцами гроб перевезете. В первой луне нового года в путь отправитесь, в загородном монастыре остановитесь. Там панихиду закажем и земле предадим, как полагается. Ничего, не поздно будет.
Давно не видела мать сына и, поверив его ловким речам, будучи женщиной, сразу передумала. Первым делом нагрузили на две больших подводы сундуки с добром. Для безопасности был вывешен желтый стяг, извещающий, будто везут благовония в храм, и в первый день последней луны Цзинцзи тронулся в путь. Не прошло и десяти дней, как он добрался до Цинхэ.
– Отец скончался, — объявил он дяде Чжану, когда они встретились. — Мать с гробом на днях прибудет. Я пока имущество на двух подводах привез. Надо будет дом прибрать.
– Раз так, мне придется к себе воротиться, — выслушав племянника, проговорил дядя и наказал слугам и домочадцам готовиться к переезду.
Чэнь Цзинцзи обрадовался. «Наконец-то унесет его с глаз долой, — думал он. — Вот когда я возьму Цзиньлянь и заживем мы в свое удовольствие. Отца у меня теперь нет, а мать во мне души не чает. Первым делом порву с негодницей женой, потом на тещу жалобу подам, вещи потребую.
Да,
И то и се предполагают люди, А Небо все по своему рассудит.Так намекнул он дяде поторапливаться с переездом, а сам спрятал за пояс сто лянов серебра и еще десяток для свахи в рукав и отправился на Лиловокаменную к старухе Ван.
Цзинцзи был удивлен, когда увидел на улице перед ее домом два засыпанных землей трупа, а над ними скрещенные копья и фонарь. На воротах висело написанное от руки распоряжение, гласившее:
« Уездные власти доводят до всеобщего сведения дело о злодейском убийстве. Убийца У Сун лишил жизни урожденную Пань и старую Ван. Всякому, кто первым задержит преступника или заявит властям о его местонахождении, будет вручена казенная награда в сумме пятидесяти лянов серебра».
У Цзинцзи глаза на лоб полезли.
Между тем из-под навеса появились двое.
– Ты кто такой? — крикнули они Цзинцзи. — Чего тут читаешь, а? Видишь, небось, убийца не пойман? Кто ты есть?
Они ускорили шаги, чтобы схватить Цзинцзи, но он в испуге бросился наутек. Добежав до кабачка у Каменного моста, он заметил человека в темной куртке и четырехугольной шапке. Они спустились под мост.
– Брат! — обратился встречный к Цзинцзи. — Какой же ты, гляжу, смелый! Стоит себе, распоряжение читает. Для чего тебе, скажи, понадобилось рисковать, а?
Тут Цзинцзи обернулся к спутнику. Это был, оказывается, его закадычный приятель Ян Второй по прозвищу Гуляй Ветер [2]. Они приветствовали друг друга.
– Давно не видались, брат, — продолжал Ян. — Где пропадал?
Цзинцзи рассказал ему о поездке в столицу и о смерти отца.
– Одна из убитых, Пань, была младшей женой моего тестя, — продолжал он. — Не знал, что она убита. Только из распоряжения понял, в чем дело.
– Ее деверь У Сун прикончил, — объяснял Ян. — Он в ссылке был, потом получил помилование, вернулся и учинил расправу, а за что, понятия не имею. Даже старуху Ван не пощадил. У него ведь племянница была, у моего дяди Яо Второго года четыре воспитывалась [3]. Как У Сун скрылся после расправы-то, дядя взял ее из управы и выдал замуж. А убитые все посреди улицы лежат. Прибавилось заботы охранникам да околоточным! Когда они еще разыщут убийцу!
С этими словами Ян пригласил Цзинцзи в кабачок.
– Зайдем, брат, — говорил он. — Пыль дорожную с тебя смыть полагается.
Тяжело стало на душе у Цзинцзи, как узнал он о кончине Цзиньлянь. Ему и вино в горло не шло. Осушил чарки три, откланялся и, спустившись по лестнице вниз, направился домой. А под вечер, купив связку бумажных денег, Цзинцзи опять пошел на Лиловокаменную, но не к самому дому Ван, а вдаль от него, к Каменному мосту, где стал звать Цзиньлянь:
– Сестрица Шестая! Я, Чэнь Цзинцзи, жертвую тебе эти деньги. Задержался я немного и тебя потерял. Ты была человеком, а стала духом. Да поможет Небо тем, кто разыскивает ненавистника и убийцу твоего У Суна, дабы свершилась месть за тебя. Я пойду тогда к лобному месту и удовлетворюсь только после того, как увижу разрубленного на куски насильника.