Цветы Сливы в Золотой Вазе или Цзинь, Пин, Мэй (???)

Автор неизвестен

– Пощади, дорогой! – умоляла Цзиньлянь, – не губи! Больше не буду. Умерь свою страсть, прошу тебя, а то прическу собьешь.

Бурно резвились феникс и его подруга. Только к полуночи, утомленные, они легли спать, но хватит пустословить.

Наступил осенний карнавал.

– У приказчика Ханя в прошлый раз была певичка Шэнь Вторая, – обратился Симэнь к Юэнян. – Я за ней слугу послал. Она и собой хороша, и петь мастерица. На лютне и цитре умеет играть. Пусть денька на два у нас останется, вам споет.

Хозяин распорядился, чтобы повара готовили кушанья и накрывали большой стол на восемь персон у крытой галереи в Зале красоты природы. Залу украшали спущенные занавеси. Когда вся семья уже села за праздничный стол, появился Ван Цзин и сообщил о прибытии паланкина с барышней Шэнь.

Шэнь

Вторая вошла в залу и поклонилась Юэнян и остальным хозяйкам. Она была молода и недурна собой. Юэнян поинтересовалась, что она поет. Оказалось, певица знала не так уж много. Из малых романсов – таких, как на мотив «Овечки с горного склона» или «Застрял в решетке южная ветка», может, десяток с небольшим. Ее отправили закусить, потом попросили спеть сперва два цикла в дальних покоях, немного погодя – в саду, когда подали вино.

Симэнь в день карнавала не заседал в управе. Он наблюдал за посадкой хризантем и попросил к столу Юэнян, Цзяоэр, Юйлоу, Цзиньлянь, Пинъэр, Сюээ и свою дочь. Их угощали горничные – Чуньмэй, Юйсяо, Инчунь и Ланьсян. Барышня Шэнь пела под аккомпанемент лютни.

Пинъэр плохо себя чувствовала, и ее пришлось не раз приглашать, прежде чем она явилась к пирующим. Она была так слаба, что, казалось, не удержалась бы на ногах при первом же порыве ветра. Превозмогая недуг, она села рядом с Симэнем. Ей подносили чарки вина, но она пила мало, выглядела печальной и хмурой, что сразу же заметили Симэнь и Юэнян.

– Не печалься, сестрица, – говорила ей Юэнян. – Мы барышню Шэнь сейчас попросим. Она тебе споет.

– Скажи, что ты хочешь послушать, – обратилась к ней Юйлоу.

Пинъэр молчала.

Пир продолжался. Вдруг появился Ван Цзин.

– Батюшка Ин и дядя Чан прибыли, – доложил он.

– Проводи их пока в малую крытую галерею, – распорядился Симэнь. – Я сейчас приду.

– От дяди Чана принесли подарки в коробках, – сказал Ван Цзин.

– Это он, наверное, по случаю приобретения дома, – обращаясь к Юэнян, пояснил Симэнь.

– Надо будет и ему что-нибудь приготовить, – заметила Юэнян. – Нельзя же человека с пустыми руками отпускать. Ступай к ним, а я распоряжусь, чтобы накрыли стол.

– А ты спой что-нибудь получше для матушки Шестой, – обратился перед уходом Симэнь к певице Шэнь.

– Сестрица Ли! – обернулась к Пинъэр и Цзиньлянь, как только вышел Симэнь. – Так какую же песню ты хочешь услышать? Не обижай батюшку. Ведь он пригласил ее специально для тебя. Ну, скажи, наконец!

Уступая просьбам, Пинъэр наконец сказала:

– Спой «Буреют тропинки, алеют дорожки».

– С удовольствием, – сказала Шэнь Вторая. – Я знаю эту песню.

Она взяла цитру, подтянула колки и, настроив струны, запела на мотив «Стан, словно стройный цветок»:

Буреют тропинки,алеют дорожки,И пляшут под солнцемзадорные мошки.Летят на коверароматных полей…Ах, нету судьбы моей злей!Меня обманулоцветение сливыИ иволги в заросляхпосвист счастливый.Меж пышных цветовболь сильней и острей…Приди же и лаской согрей!

На мотив «Песенки Восточного Оу»:

Средь заводи цветов,Под сенью стройных ивРой пьяных мотыльков,И иволга в томленьи…Жестокий позабыв,С возлюбленным разрывЛежу, глаза закрыв,Одна, без сожаленья!Вдруг где-то стриж вскричит…И хлынут слез ручьи.

На мотив «В саду царит весна»:

Беседки

над рекой и павильоны,Мне душу надрывает тишина.Плоды так просятся на пир влюбленных,Но нет тебя – тоскую я одна!В унынии перебираю струны.Страданий чашу – не бокал любвиДо дна я осушаю ночью лунной,И лютня ищет милого в дали.

На мотив «Песенки Восточного Оу»:

Гранат горит огнемВесенним ясным днем,И память о быломБросает душу в пекло.Не взять цветка рукой,Не обрести покой –Возлюбленный с другой,А я в тоске поблекла.Что розы в волоса,Коль выцвела краса!

На мотив «Деревья-платаны»:

Уж сбросил кудрявую кронуПлатан,И ветер осенний стозвонноСвистал.Тоска, как колодец, бездонна,Темна.Горюю на ложе бессоннаОдна.Где ты, повелитель небесныйСейчас?В пирах бесшабашных, безвестныйУвяз.Взметнулся над теремом МлечныйПоток,И тянется сеть бесконечныхТревог.

На мотив «Песенки Восточного Оу»:

Опал корицы цвет,И хризантем уж нет,Как холоден рассветОсенний одинокий…Сверчок затих в ночи,Погас огонь свечи,И жалобой звучитПризыв гусей далекий.Как будто плач и стон…Нутро терзает он.

На мотив «Река омывает песок»:

Вот ветер взыграл,и повеяло стужей…Всю ночь до утрая в тисках темноты!Унынья пора…Кто мне слезы осушит?Свеча, догорай!..Окон очи пусты.Рожок пел-страдал:«Милый мой, ты мне нужен!»Зов вверю ветрам:возвратишься ли ты?!Излечишь от ран?Будешь ласковым мужем?Душа так стара!..Жар глубинный остыл.

На мотив «Песенки Восточного Оу»:

Вздыхаю при луне,В бездушной в тишине,Мечтаю хоть во снеУвидеться я с милым.Недолог счастья век.За ширмой кружит снег,Твой заметает след,И бубнов звон унылыйПод крышей у окнаЛишает душу сна.

Заключительная ария:

Капли слез моих, словно жемчужины,На ланитах сверкают, струясь.Ах, исчез ненаглядный мой, суженный!Я растоптана в топкую грязь!