Цветы в море зла

Пу Цзэн

По дороге ее несколько раз обыскивали, но так ничего и не нашли. Питалась она только молоком и бульоном и ценой многочисленных мучений все же доставила карту на родину. Хотя и говорят, что Порт-Артур и Вэйхайвэй нам удалось так легко взять лишь благодаря бездарности китайских генералов, на самом деле карта тоже сыграла здесь немаловажную роль. Что же касается Ханако, то после того, как врач извлек у нее из желудка шарики с картой, выяснилось, что она сильно повредила себе пищевод. До сих пор лежит в госпитале и, очевидно, уже не поправится.

Подумайте, господин Рокуносукэ, много ли сейчас на свете людей, которые не пожалеют своей жизни для родины, как ваш брат, или пойдут на смерть ради друга, как Ханако? Я боялся, что вы

не узнаете об их подвиге, поэтому и пришел сегодня к вам!

Но реакция Рокуносукэ оказалась для него неожиданной. Тот выпучил глаза, стиснул кулаки и бешено закричал:

— О, негодяй, мерзавец! Я должен отомстить! Раз Ханако не пожалела жизни для друга, я тем более не пощажу себя ради брата!

— Кого вы браните, диктатора севера? — укоризненно спросил Амахиро Тацухаку. — Через несколько дней он должен прибыть в Симоносеки. Это наша огромная международная победа! Если вы хотите мстить, выберите, пожалуйста, другое время.

Рокуносукэ промолчал. Амахиро Тацухаку произнес ему в утешение еще несколько фраз и величественно вышел.

Между тем Рокуносукэ, как уже говорилось, был против переговоров о мире, считая, что они задержат распространение великого японского духа. «Если Ханако так преданно выполнила приказ брата, то неужели я не способен отомстить за него?! Не исполнив его последнее желание, я не смогу считать себя честным человеком!» — думал Рокуносукэ, опечаленный гибелью брата и растроганный верностью девушки. Он, как всегда, смотрел прямо перед собой и видел только одно слово, написанное крупными иероглифами: «Месть!» Остальное его не интересовало.

Написав по-китайски короткое предостережение, Рокуносукэ направил его Ли Хунчжану в качестве последнего ультиматума. С тех пор он каждый день с нетерпением ожидал прибытия диктатора и собирал все относящиеся к этому известия. Наконец он услышал, что китайский полномочный представитель действительно прибыл и будет вести переговоры в ресторане «Весенний парус».

Рокуносукэ тотчас решил привести в исполнение свой тайный план. В магазине уездного города Канагава он купил пятизарядный револьвер, запасся патронами и, спозаранку добравшись до Токио, выехал в Симоносеки. Когда диктатор севера после заседания в ресторане «Весенний парус» доехал до улицы Гайхин-мати, Рокуносукэ подошел почти вплотную к его паланкину и выстрелил. К счастью, пуля только разбила очки диктатора, попав ему в левую скулу. Полиция пропустила паланкин в здание посольства, а сама, разгоняя толпу, бросилась в погоню за убийцей. Рокуносукэ был пойман.

Ли Хунчжан вошел в свою комнату и от большой потери крови тотчас лишился сознания. Подоспевшие врачи бросились его осматривать и тут только убедились, что рана не опасна для жизни. Поспешно приложили лекарство, останавливающее кровь, и забинтовали рану. Диктатор севера очнулся.

К этому времени о покушении узнали полномочные японские представители Ито Хиробуми и Муцу Мунэмицу, которые сразу примчались с извинениями и соболезнованиями. За ними нескончаемой вереницей потянулись местные гражданские и военные чиновники. На следующий день японский микадо послал Ли Хунчжану двух придворных врачей и бинт, сделанный собственными руками императрицы. Справившись о здоровье китайского посла, он приказал сместить с должности начальника префектуры и полицмейстера. Словом, история эта всполошила весь город.

Между тем диктатор севера с каждым днем чувствовал себя все лучше: пуля, засевшая в скуле, не слишком его беспокоила. Переговоры не были приостановлены, и Япония, опасаясь всемирного возмущения, пошла на уступки. Она даже без всяких условий согласилась на прекращение войны. Правда, Ли Хунчжану пришлось оросить свой рукав старческой кровью, зато переговоры пошли значительно энергичнее, и всего через два заседания был в основном выработан проект Симоносекского договора.

Как раз в этот день в суде префектуры слушалось дело Рокуносукэ

о покушении на убийство. Зрителей собралось видимо-невидимо. Ма Чжунцзянь и У Чиюнь от нечего делать тоже отправились в суд посмотреть, как накажут преступника. Пока секретарь суда читал приговор, согласно которому смертная казнь всемилостивейше заменялась пожизненной каторгой, У Чиюнь вдруг заметил в толпе огромного японца с колючими усами, а рядом с ним — молодого китайца, мужественного и умного на вид. Лицо последнего показалось Чиюню знакомым, но кто это, он сразу вспомнить не смог. Встретившись взглядом с У Чиюнем, молодой китаец вдруг смутился и, схватив японца за руку, быстро увлек его к выходу. Чиюнь озадаченно поглядел на Ма Чжунцзяня.

— Ты видел китайца, который только что вышел?

Ма бросил взгляд на дверь.

— Я не знаю его. Кто это?

— Это Чэнь Цин, известный революционер, член Союза китайской молодежи! Вчера я получил письмо от одного земляка. Он говорит, что за последнее время Союз молодежи усилил свою деятельность, наверное, в ближайшее время следует ожидать каких-нибудь событий. Видишь, Чэнь Цин снова приехал в Японию? Очевидно, неспроста!

Советники уже собирались покинуть зал суда, но в это время к ним протиснулся сотрудник китайского посольства и доложил:

— Его сиятельство просит господина У Чиюня срочно вернуться в посольство. Получена телеграмма от генерал-губернатора провинций Гуандун и Гуанси. Его сиятельство хочет посоветоваться с вами по некоторым вопросам.

У Чиюнь обернулся к Ма Чжунцзяню.

— Неужто революционеры начали действовать?

Воистину:

Перед могуществом морской державы Не устояли наши храбрецы, Спасибо, что еще вернули землю, Где прежде жили деды и отцы!

Если хотите знать, чем была вызвана срочная телеграмма генерал-губернатора двух южных провинций, прочтите следующую главу.

Глава двадцать девятая

НА ШУМНОМ ЗАСЕДАНИИ ПОЯВЛЯЕТСЯ СЛАВНЫЙ ВИТЯЗЬ. В ПУБЛИЧНОМ ДОМЕ ДРУЗЬЯ НАПАДАЮТ НА СЛЕД ИСЧЕЗНУВШЕГО ЧЕЛОВЕКА

Итак, китайские дипломаты находились в суде префектуры Ямагути и слушали дело о покушении на убийство, когда сотрудник посольства передал У Чиюню приказ диктатора севера вернуться для совета по поводу срочной телеграммы от генерал-губернатора провинций Гуандун и Гуанси. Как вы думаете, в связи с чем была послана эта телеграмма? Дело в том, что генерал-губернатор двух южных провинций господин Ли был старшим братом Ли Хунчжана. Недавно он получил секретную телеграмму от генерал-губернатора провинций Цзянсу и Цзянси о том, что в Шанхае захвачена крупная партия боеприпасов, которую Союз китайской молодежи хотел отправить в Кантон. Боеприпасы, конечно, были полностью конфискованы, но люди, их отправлявшие, сумели скрыться.

Как удалось установить, среди них был важный государственный преступник Чэнь Цин, один из главарей Союза молодежи. По одним сведениям, он бежал в Гуандун, по другим — с помощью японского головореза Амахиро Тацухаку скрылся в Японии. Трудно было поручиться, что впоследствии, тайно вернувшись на родину, он не устроит грандиозный мятеж. В телеграмме содержалась просьба принять соответствующие меры и через диктатора севера узнать о деятельности революционеров в Японии.

Получив такое известие, господин Ли весьма обеспокоился. В Кантон было направлено немало способных агентов, но те принесли с собой лишь пустые слухи, так и не доискавшись до истины. Поэтому господину Ли и пришлось послать срочную телеграмму младшему брату. Он просил Ли Хунчжана попутно с дипломатической миссией разузнать о революционерах и, если представится возможность, убедить японское правительство арестовать Чэнь Цина. Последнее было бы особенно желательным.