Цыганские сказки

Автор неизвестен

— Ты знаешь, отец, какой я богатырь, сильнее меня вряд ли есть кто на белом свете, да только Ворон этот посильнее меня будет. Вот и сказал он, улетая, что не простит меня.

Нахмурился царь, почуяв беду. А беда — она недорого стоит. Устроил царь пир на весь мир по случаю победы младшего сына над Вороном-Вороневичем. Весь день пировали, а под вечер стали гости расходиться. Пошел Иван с матерью своей по саду прогуляться, и тут налетел Ворон-Вороневич, схватил царскую жену и унес неведомо куда. Все кричат: “Ах-ах!” А куда побежишь? Кого звать пойдешь? Некуда бежать и некого звать.

Однако

бросим об этом говорить. Год нету царской жены. Муж ищет, дети ищут — все без толку. Все царство в печали. Царю не по себе. “Зачем, — думает он, — я тронул этого Ворона-Вороневича? Хотел яблоню спасти, а потерял жену”.

Вот как-то раз приходит к царю старший сын и говорит:

— Благослови меня, отец, поеду мать искать. Отпустил его царь с богом, дал ему корабль, корабельщиков дал, добра всякого, чтобы не пропасть в дороге. Тот и поехал. Год не было от него никаких вестей. Тогда приходит к царю средний сын и тоже просится в дорогу. Отправил царь и его со своим благословением. И от среднего сына тоже год ни слова не было, ни весточки. Словно эти ребята под землю провалились. На царя уже и смотреть страшно — почернел весь от тоски-печали. Подходит к нему младший сын Иван и говорит:

— Пусти меня, отец, не могу я дома сидеть. Мать Ворон-Вороневич уволок, братья пропали неизвестно куда. Пусти!

— Что ж ты задумал, сынок? — отвечает царь. — Жены и двоих сыновей я лишился, а теперь ты хочешь меня совсем осиротить? Не найти тебе их…

— Все равно поеду, отец, благословишь — поеду и не благословишь — тоже поеду. Не могу я дома спокойно сидеть, когда мать и братья в беде. А за меня не беспокойся — я их найду и домой привезу.

Как бы то ни было, поехал и он вслед за братьями. Едет он, может, сутки, может, месяц, может, год — бог его знает, сколько он плыл по этому синему морю. В одно прекрасное время говорит ему капитан:

— Ты замечаешь, Иван — царский сын, что наш корабль не своими силами несется неведомо куда?

Пригляделся Иван — вправду, словно его корабль тянет в неизвестном направлении неведомая сила. Тогда Иван приказал капитану:

— Дай кораблю волю, отпускай свободней паруса. И вот подтянуло их к самой середине моря. Там, на самой середине моря, стоял столб-магнит. Это Ворон-Вороневич поставил его, чтобы ни один корабль, ни одна живая душа мимо не проплыли — всех этот столб притягивал к себе. Притянуло и корабль Ивана-царевича. Тогда взял он пику стальную, уперся в этот столб и повернул корабль в сторону. Стал корабль поворачиваться, и увидал Иван-царевич, что к этому столбу еще два корабля приклеились — корабли его братьев. Тогда оторвал он и эти два корабля, и все вместе поплыли прочь от заколдованного места.

Неподалеку земля виднелась. Причалил Иван к суше, Оглядел он корабли братьев — нет на них никого. “Должно быть, они где-то рядом бродят”,— подумал он. Вышел Иван-царевич на берег, а там следы на песке виднеются. Пошел он по следам и пришел к высокому забору, такому высокому, что его ни перелезть, ни даже глазом окинуть невозможно. “Дай, — думает, — попробую этот забор обойти”. Пошел. Много ли, мало ли времени прошло — бог его знает, только в одно прекрасное время вышли ему навстречу оба

его брата. Они также обходили этот забор, только с другой стороны. По всему вышло так, что забор этот круглый.

— Давно вы ходите, братья? — спрашивает Иван-царевич.

— Давно, уже, считай, полгода.

— И что, нигде никакого хода внутрь нет?

— Нигде ничего, даже муха не залетит.

Пошли братья к кораблям. Приказал Иван корабельщикам, чтобы они веревки вили подлиннее. Взял он свой меч, привязал к нему конец веревки, размахнулся как следует и бросил. Взвился меч выше облаков и перелетел через забор.

— Попробуй, — говорит Иван среднему брату, — крепка ли веревка.

Тот полез — выдержала. Иван вдогонку старшего посылает. Веревка и двоих выдержала. Тогда кричит Иван-царевич:

— Слезайте оба!

Это он проверял, выдержит ли веревка его самого, потому что среди братьев он был самым здоровым. Когда братья слезли, и он полез по этому канату. Добрался до верха забора и кричит вниз братьям:

— Ну, ребята, ждите меня ровно год. Если не вернусь, то поезжайте домой к отцу. А сами вы все равно не справитесь.

Спустился Иван-царевич по другую сторону забора и подивился, какая красота перед ним открылась: кругом аллеи, цветы растут, птицы заливаются сказочные. Пошел он по дорожке, вдруг видит: дом стоит из бронзы, весь на солнце переливается.

— Что за чудо! — подивился царский сын. Осмотрел он этот дом со всех сторон и только собрался дальше идти, как услышал из дома голос:

— Эй, парень, раз уж ты сюда попал, то бей в правую сторону дома, и откроются тебе двенадцать дверей!

Вернулся Иван-царевич, посмотрел вокруг — нет никого, кто бы мог эти слова сказать. А голос опять:

— Где же ты ходишь? Иди бей по правой стороне! Рассердился Иван-царевич и ударил со зла ногой по правой стороне дома. И вправду, пробил он двенадцать дверей. Заходит Иван-царевич в дом. И что он видит? Сидит перед ним Елена Прекрасная — золотые кудри и вышивает себе шелковый платочек.

— Здравствуй, Елена Прекрасная!

— Здравствуй, здравствуй, Иван — царский сын. По какому делу попал сюда?

— Так и так, так и так, — отвечает царевич, — ищу я свою мать.

— Знаю я, где матушка твоя. Поклянешься, что не оставишь меня здесь, я расскажу, где она и как ее взять, а не дашь клятвы, то и мать не спасешь, и сам отсюда не выберешься.

Да если бы она и не просила, он бы согласился на все, такая она была красавица. Говорит Иван-царевич:

— Ну ладно, Елена Прекрасная, даю я тебе слово: что бы ни случилось, я не оставлю тебя здесь, возьму с собой.

Тогда она и говорит:

— Ну, слушай, вот тебе мой совет. — Она рассказала царевичу, как надо поступить, чтобы мать спасти.

— Придешь к матери — спрячься, пока Ворон-Вороневич не скажет, мол, ничего он с тобой не сделает плохого. А когда скажет — выходи смело, у него слово — олово…

Приходит Иван-царевич к матери. Та кинулась к нему на шею плакать, а он говорит:

— Некогда нам плакать. Ты лучше меня спрячь, а когда прилетит Ворон-Вороневич, то сделай так-то и так-то. — Он передал ей те же слова, что говорила ему Елена Прекрасная.