Цыганское гадание

Кинг Сьюзен Фрейзер

Уильям посмотрел на священника, склонившегося над пергаментом, услышал скрип пера, которым тот записывал имена влюбленных, соединившихся этой ночью. Наконец отец Том выпрямился и предложил Уильяму засвидетельствовать свершившийся акт, поставив под документом свою подпись. Уильям расписался, пробормотал свои поздравления Джоку и Анне и, развернувшись, отошел к двери, слыша за спиной оживленные возгласы и радостный смех. Он стоял в стороне один, сохраняя молчание. Стремление к одиночеству стало одним из основных свойств его натуры, молчание дарило ему ощущение безопасности.

Простая, поспешная церемония, которую он только что наблюдал, глубоко тронула

его сердце. Он не мог говорить сейчас, потому что не доверял своему голосу. Позднее он поздравит новобрачных лучше и придумает, какой подарок отправить в Линкрэйг в честь этой свадьбы.

Уильям открыл дверь и принялся вглядываться в ночь. Он хотел удостовериться, что холмы, лежащие впереди, пустынны. Стремясь оторваться от преследования Форстеров и Масгрейвов, они сильно углубились в Шотландию и потратили немало времени, чтобы найти священника, который согласился бы обвенчать Джока и Анну. Да еще и хорошо заплатить ему за это. Уильям думал о том, как быть дальше. Он понимал, что сейчас они не могут отправиться в Линкрэйг, замок Джока, потому что там их наверняка будут ждать преследователи. Жениху и невесте придется подыскать другое место для первой брачной ночи. Когда этот вопрос будет решен, Уильям сможет вернуться в Рукхоуп.

То, что зародилось сегодня между Джоком и Анной, было настолько драгоценным и одновременно настолько хрупким, что Уильям дал себе слово сделать все, что в его силах, чтобы обеспечить их безопасность. Он привык защищать и оберегать тех, кого любил и уважал, и охотно делал это. А когда опасность останется позади, он займется своей жизнью. Он попытается найти в себе смелость, чтобы добиться счастья и для себя. То, что он узнал сегодня ночью, то, что он понял в эту ночь о любви и о себе, вселило в него надежду.

Часть XXIII

– Так, значит, у Джока с Анной был заготовлен план? Они договорились встретиться позже тем же вечером, и она уходила только для того, чтобы собрать вещи? – допытывалась Тамсин. – Значит, похищение на реке было спонтанным?

– Да, – подтвердил Уильям. – Форстеры и Масгрейвы выскочили из засады, и тогда Джок увез Анну с собой.

Тамсин кивнула. Она уже слышала эту историю, но не возражала против того, чтобы, послушать ее снова, потому что с каждым разом история обрастала новыми, все более интересными деталями. Уильям, как и большинство мужчин, не смог во время первого рассказа передать все подробности. Но три женщины Рукхоупа понемногу вытягивали из него все новые детали.

Уильям вернулся вчера в середине утра, грязный, голодный и возбужденный. Он привез вести о свадьбе Джока.

За обедом Тамсин, Эмма и Хелен услышали самое основное. Позже, после того, как Уильям поспал несколько часов, они снова расспрашивали его о том же самом, но поток вопросов не прекращался, и сегодня с утра Уильям продолжал терпеливо отвечать на них.

– Какое замечательное приключение. Пойти против своих родных, и все ради любви, – вздохнула Хелен.

Она улыбнулась и нежно погладила головку Кэтрин, на которую был надет шелковый чепчик. Кэтрин восторженно загулила и рванулась вперед в своих ходунках – легком коробе из прочных прутьев, к которому были приделаны деревянные колеса и сиденье из ткани. Ее маленькие ножки, обутые в кожаные туфельки, топали по отполированному деревянному полу.

Уильям наклонился и откатил ходунки от камина, направив Кэтрин в сторону бабушки. Малышка звонко рассмеялась.

– Джок и Анна сейчас, должно быть, в Линкрэйге? – спросила Тамсин и склонилась

над маленьким кусочком льна, который держала в левой руке.

Она стала чаще показывать свою руку, потому что никого в Рукхоупе не смущал ее вид. Тамсин начинала ощущать легкость, будто сбросила камень с плеч, который пригибал ее к земле, не давал разогнуться и вдохнуть полной грудью. Сейчас она свободно вышивала простой цветочный узор, который нарисовала для нее Эмма. Вдруг серебряная игла, за которой тянулась голубая шелковая нить, соскользнула, и Тамсин вскрикнула, уколов палец.

– Не думаю, – ответил Уильям. – Скорее всего, им прлдется прятаться еще несколько дней или даже недель. Форстеры и, конечно, Артур Масгрейв будут продолжать искать их. Сэнди ездил в Линкрэйг сегодня утром и сказал, что прошлой ночью Форстеры и Масгрейвы совершили набег, украли дюжину овец и сожгли амбар. Люди слышали, как они кричали, что этот огонь зажжен в честь свадебного пира.

– Родственники девушки должны смириться с тем, что Анна и Джок поженились, – сказала Хелен. – В ту ночь Джок разбудил священника. Они женаты по закону и провели вместе ночь, так что родные уже ничего не смогут сделать.

– Да, это правда. Мы с Сэнди были свидетелями на их свадьбе и подписали документ, – подтвердил Уильям. – Джок отправил человека с копией к отцу Анны и приложил письмо, написанное Анной собственноручно, в котором она объясняет, что вышла замуж по собственному выбору и никогда не сделала бы этого по принуждению. Они спали вместе, как муж и жена. Формально Форстеры и Масгрейвы ничего не могут сделать, потому что Анна не была похищена, а уехала с Джоком по доброй воле.

– Они могут положить начало кровавой междоусобице, – сказала Эмма, – но я думаю, все стихнет, нужно только время.

– Форстеры и Масгрейвы могут потребовать жизнь Джока в обмен на жизнь похищенной невесты. Готов биться об заклад, Джок будет терять овец и крупный рогатый скот всю оставшуюся жизнь.

– Как и все мы, кто живет на границе, – заметила Эмма. – Не стоит жалеть о потерях, пока речь не идет о… человеческой жизни, – тихо добавила она.

Тамсин слушала, то и дело хмуро сдвигая брови при взгляде на кусок льна. Она медленно, неуверенно втыкала иглу в ткань и неловко вытаскивала ее с другой стороны. Стежки получались неровные. Они были то слишком длинные, то слишком короткие, слишком тугие или слишком свободные. Сосредоточившись, Тамсин закусывала губу. Пару раз она, сильно уколовшись, громко охнула. Видя, какие ловкие руки у леди Эммы и Хелен, как прекрасно они умеют вышивать, Тамсин думала, что она сама никогда не сможет добиться таких же успехов. Ее левая рука была слишком неуклюжая, а сама она – слишком нетерпеливая.

Сквозь высокие застекленные окна большой гостиной проникал лишь бледный свет. Тамсин посмотрела на Уильяма. Как он красив, думала она, как строен. Даже в тусклом, сером свете утра его глаза имели чистый голубой оттенок, более яркий, чем цыганские цветы, которые так старательно вышивала Тамсин. Она попросила леди Эмму нанести рисунок на ткань и хотела, закончив вышивку, вручить этот платочек Уильяму на память о себе. Сейчас Тамсин видела, что все ее попытки выполнить работу аккуратно оказались тщетными, и передумала. Она не станет делать ему плохой подарок, а на то, чтобы научиться красиво вышивать и приготовить еще один платочек, у нее не осталось времени. Уильям сказал ей, что получил известия от Арчи и Масгрейва. Они оба требуют ее возвращения в Мертон Ригг. Сегодня вечером он отвезет ее домой.