Цыганское проклятье
Шрифт:
– А зачем вам? – прищурился участковый, видимо, уже окончательно проснувшись.
– Для фильма! – лучезарно улыбнулся Федор. – Исключительно. Мы ведь снимаем быт жильцов заброшенного ранее монастыря. А также нам интересны все, кто монастырю хоть как-нибудь помогает.
– Да! – покивал Макс. Посмотрел на друга и едва удержался, чтобы не показать ему большой палец.
– А-а-а… – Участковый задумался. – Знаю, что ходит к ним туда Тимохина. Татьяна Михайловна. У нее пекарня, вот и носит парням хлеб. А Маша… не знаю… Может, дочку свою берет? У нас в деревне пятнадцать
Он что-то накорябал ручкой у себя в блокноте, вырвал лист и протянул:
– Тут адрес ее.
– Так бы и давно! – Макс поднялся и, толкнув плечом друга, вышел из кабинета. Федя взял листок, положил в карман джинсов и помедлил:
– А может, подскажете по описанию? Лет восемнадцать. Блондинка. Волосы волнистые. Сама стройная. Глаза голубые, нос прямой, чуть вздернутый. Губы пухлые, четко очерченные.
– Хм… – Милиционер задумался. Выдвинул ящик стола. Покопался и шлепнул перед парнем фото: – Она?
Федор даже сглотнул:
– Она… – Перед ним лежало фото той, что преследовала его во сне. Той, кого он видел в монастыре. – А кто она?
– Такая красавица у нас одна… Ты как описывать начал, я прям понял, что она… – Участковый развернул фото, поласкал взглядом девичье лицо и снова смахнул фото в стол. – Это Лена, единственная дочь нашего председателя. Русальчикова. А тебе она зачем?
– Я ее сегодня в монастыре видел. А так как мы снимаем не только здание, но и людей, историю… Просто хотели позвать ее завтра на съемки. Может, расскажет чего?
– Сегодня? – Участковый поднялся. – Я ее сегодня утром сам возил в город. Час назад как вернулись…
– А-а-а… – Федор вскочил и растерянно попятился к двери. – Значит, ошибочка вышла… До свидания.
Макс ждал его на крыльце:
– Чего задержался?
Федор прошел мимо него:
– Я нашел ее.
– Кого? Машу? – Макс бросился за ним.
– Нет. Лену…
– Какую Лену?
– В окне я видел Лену. Кажется, наш участковый имеет на нее виды и что-то не договаривает… Он мне ее фото показал. Пойдем к ней.
– А ты ее адрес знаешь?
– Она дочь местного председателя. – Федор огляделся, выискивая нового проводника. – А значит, все должны знать, где она живет!
– Ладно. Как хочешь. – Макс взъерошил черные кудри. – О! – Заметив вывернувшую из проулка дородную тетку, он поспешил к ней: – Здрасте, уважаемая! Мы ищем дом председателя. Не подскажете, куда нам идти?
Женщина остановилась:
– Русалыча, что ли?
– Точно! – Макс улыбнулся в тридцать два белоснежных зуба, чем окончательно покорил женское сердце.
– Так знаю. – Тетка заулыбалась в ответ. – Пойдемте. Провожу. Хоть тут и недалеко, да мало ли. Вдруг заблудитесь? Вы же из Москвы?
– Ага! – Макс подмигнул Федору, и они заторопились за провожатой. К тому же та оказалась разговорчивой, и к тому моменту, как они подошли к председательскому дому, который находился, как оказалось, недалеко от магазина, парни уже знали все, что хотели, и даже немного больше.
– А вы в курсе, что наш монастырь имеет историческую ценность? Хотели снести, но старый председатель
– Да так, на сокровище его полюбоваться хотели… – ухмыльнулся Макс и пихнул зардевшегося Федора. – А то кое-кто тут по этому сокровищу уже с ума сходит.
– Вы про Ленку, что ль? – Тетка нахмурилась и вдруг поплевала себе через левое плечо. – Вот уж нашли сокровище! Лучше мою Машку приглядите! Я и приданое ей уже собрала!
Федор шагнул вперед:
– А что не так с Леной?
Тетка оглянулась, словно боялась, что ее могут услышать, приблизилась к Феде и вполголоса заговорила:
– Несчастливая она. Род у них порченый! Бабы долго не живут! Ее бабка, ее мать – умерли до тридцати. И ее то же ждет. Отец хоть и бережет свою кровиночку, да только не в его это силах. Проклятие над ними висит.
– А они, случайно, не родственники генералу Русалову? – Федор прищурился. Ну а что? Фамилия Русаловы вполне может со временем превратиться в Русальчиковы.
– Точно не скажу. Но… не связывались бы вы с ними. – Тетка перекрестилась и, не прощаясь, заторопилась прочь.
– Вот так оказия! – Макс положил руку на плечо товарищу. – Все еще хочешь ее… увидеть?
Федор дернул плечом:
– На дворе двадцатый век заканчивается! Если хочешь верить в бабкины сказки – на здоровье, а я пошел.
Шагнув к железным воротам, он решительно постучал. Тут же из-за ограды раздалось противное тявканье.
– Стучи еще. Может, не слышат. – Макс подпрыгнул, зацепился за ворота, подтянулся и заглянул во двор. – Ого! Хоромы! Слышь, а кажется, дома-то – никого. Только кабыздох лохматый надрывается. А нет… кто-то идет…
Он спрыгнул и встал рядом с Федором. Вскоре зашуршал гравий, а за воротами раздался девичий голос, приказавший злобной псине:
– На место, Пушок!
В воротах открылось окошечко, и на парней уставились ярко-синие, с фиолетовой искоркой глаза.
– Вы что-то хотели? – Девушка смерила быстрым взглядом Федора и, точно испугавшись, перевела взгляд на Максима. Выбрав для переговоров именно его, снова спросила: – Так вы к кому?
– К вам! – Он оттеснил друга и, широко улыбаясь, принялся очаровывать девчонку: – Специально зашли к участковому, чтобы узнать, где живет самая красивая девушка во всей Сухаревке!