Цып, цып, цып, хвостатенький!
Шрифт:
В первый раз агрессорша, конечно, рассердилась, увидев, как Фелька к ним приближается. Но малыш, завидя своего знакомого, фыркнул радостно и, вытянув в его сторону морду, напряженно повел ноздрями. Однако, паренек и не собирался близко подходить, сделал вид, что не замечает драконов. Бросил на землю тяжелющий мешок с нарубленными ломтями тыквами (самые желтые выбирал, самые сочные) и сладкой свеклой. Неторопливо распустил завязку и начал вытаскивать по куску, бросая их от себя как можно дальше. Конечно, сладкоежка-дракончик не смог устоять перед лакомством – подкрался осторожно и стал хватать один за другим,
Несколько таких встреч – и драконенок осмелел настолько, что без страха заглядывал к Фельке в мешок, проверяя, много ли он в этот раз принес. Соседи лишь диву давались, как драконы его не трогают. Действительно, дракониха могла жаром полыхнуть, если что не по ней было, но будто в шутку пугала – всегда пламя стороной его обходило. А на других могла рыкнуть серьезно, как на чужих.
Глава 15
На обучении у коновала Фелька даже не один, два года пробыл. К концу первого односельчане сталивсе чаще обращаться к нему за помощью. Сообразили, что он уже что-то понимает в своем деле. Староста, со стороны понаблюдав за Фелькой, ничего не стал ему говорить. Прямиком отправился к ним домой, для серьезного разговора с родителями. Убеждал их, что сын оказался способным, учеба ему хорошо дается, а, значит, надо его подольше у знахаря подержать, чтобы побольше секретов ремесла выведал.
Мать к тому моменту и сама разобрала, что теперь к ее сыну относятся с уважением, как к «шпечиалисту», потому не особо противилась. Теперь уже она уговаривала отца отпустить Фельку еще на год.
Сам Фелька и хотел уже домой – соскучился по своей деревне, друзьям, и остаться у коновала был не против. Все-таки, здесь у него жизнь интереснее была, чем дома. Знахаря знали по всей округе, звали помочь то в одну деревню, то в другую. Ученика он везде с собой брал – лишняя пара рук никогда не бывает лишней.
Теперь поездка к драконьей пещере казалась Фельке небольшой прогулкой, детским развлечением. Ему приходилось ездить и гораздо дальше, и с большими приключениями. Одна встреча с драконом-бракоделом чего стоила!
Было это аккурат в весеннюю распутицу. Будто и ехать нужно было не так далеко, и случай не сложный, а безумно устали тогда оба – и знахарь, и его ученик.
Проситель – совсем молоденький парнишка, чуть мельче самого Фельки, примчался к ним с самого утра. Видно, из дома выехал затемно. Его кобыла – обычая крестьянская лошаденка, была мокрой от пота. Наверное, гнал всю дорогу. Фелька лишь головой покачал неодобрительно, глядя на нее, – так и загнать скотину не долго.
Коновал, еще не успевший толком глаза продрать, сразу и слушать ни о чем не хотел. Воскресенье, он в церковь собирался идти, а не снова куда-то ехать!
Фелька его хорошо понимал. Неделька выдалась сложная, они уже который день подряд мотались по деревне и окрестностям, выезжая то к одному хозяину, то к другому. Знахарь даже домой, на побывку, своего ученика не смог отпустить.
Вчера, вместо того, чтобы отправиться в Драконьи Дворы, Фелька повез коновала к местной знаменитости – "заводской"
О воскресенье, выходном дне, когда работать – грех, не таясь, мечтали все. И знахарь, и Фелька, и его баба, которой тоже надоело ночами не спать, мужа дожидаясь.
Однако, проситель оказался настырным, без коновала уезжать не хотел ни в какую. Бухнулся на колени и заголосил на всю избу:
– Пожалей, батюшка! По миру ведь пойдем, братишки-сестренки с голоду помрут. Корова захворала, одна она у нас, кормилица. И так еле дождались, когда телиться надумает, молоко у нее появится. А она никак разродиться не может, не так что-то пошло. Со вчерашнего обеда мучается и мы вместе с ней. Пожалей нас, батюшка, прирезать ведь скотину придется!
– Езжай, помоги им! – хозяйка первой не вынесла этих надрывных причитаний, обернулась к мужу. – Жаль детишек-то! Смотри, какой он худющий, одни кости. В повозке поспишь еще, Фелька править будет.
Конечно, знахарь и сам просителю не отказал бы, понимал, что дело важное. Но уж больно не хотелось ему по распутице куда-то ехать, грязь месить.
Предчувствие коновала не подвело – застряли они, как раз, на половине дороги. Решили срезать немного, по совету парнишки свернули на какую-то едва заметную колею, да и загрузли чуть ли не по самые оси.
Подергавшись немного с повозкой, знахарь выпряг лошадь и вместе с посыльным уехал верхом. А Фелька остался ждать помощь. В чистом поле, моля всех святых, чтобы не пошел дождь или снег.
На место он добрался уже в обед. Коновал к тому времени и руки помыть успел, намереваясь отпразновать спасение несчастной страдалицы. Изрядно замерзшего Фельку тоже посадили за длинный стол, где уже разместились помощники-соседи. Гуляли до вечера, желая долгих лет и корове-кормилице, и ее теленку.
Оказавшись в повозке, знахарь сразу укутался в огромную доху, которую всегда возил с собой, и уснул. А Фелька, как обычно, взял в руки вожжи. Да только сплоховал, сам задремал, сидя на козлах. Уж очень вымотался за последние дни.
Кобыла, почувствовав, что вожжи ослабли, сбавила шаг, но продолжала идти по дороге. Сколько она так шла – не ведомо. Очнулся Фелька посреди какого-то поля. Спросонья не понял, где он, но, увидев чуть дальше "шалаши" из стеблей прошлогодней кукурузы, сообразил.
Это место было одним таким на всю округу. У остальных крестьян на полях было чисто, будто выметено. Весна на дворе, скотина доедает последние запасы. А здешний хозяин свой скот сбыл еще зимой. Хотел оставшиеся корма продать, да цену заломил такую, что желающих не нашлось. Снижать не стал – ждал, когда к весне скотина все подъест и найдется какой-нибудь горемыка, готовый заплатить и столько.
Вот и простояла несчастная кукуруза посреди поля всю зиму и, почитай, всю весну. Еще и много ее было – "шалаши" получились длинными, как забор у деда Ковыля.