Цыпленок и ястреб
Шрифт:
— Но что, если его жена это увидит?
— "Это"? Я тебя умоляю. Перед тобой Кэти Роттенкротч, эмблема нашей палатки. Она — не "это", как ты сам прекрасно видишь.
Репортер засмеялся, а фотограф передвинулся так, чтобы Кэти попала в кадр.
— На что это похоже — летать под пулями? — спросил репортер.
Кому-то понадобилось мое мнение? В Иадранг я много думал о пулях. Мне всегда было страшно. Это и есть ответ: мне всегда было страшно, каждый раз. Перед тобой, мистер репортер, сидит цыпленок в военной форме.
— Ну, поначалу страшновато, но когда выполнишь несколько посадок, привыкаешь.
Привыкаешь, блин, ага.
— А бывало действительно опасно?
И еще как. Так опасно, что мурашки по коже. Я мог попасть в эту кучу трупов.
— Да не опасней, чем у других ребят. Всякие вещи типа прострелов кабины.
— При штурмах вы носите вот это? — я был одет в форму, бронежилет и носил пистолет, так захотел фотограф.
— Да.
— А вот это… — он указал пальцем.
— Бронежилет.
— Этот бронежилет останавливает пули?
— Нет. На самом деле, он их даже не замедляет.
Все засмеялись.
Мы выполняли поддержку конвоя, идущего в Плейку и должны были на два часа встать лагерем на Индюшачьей Ферме.
Вихрь от двух десятков вертолетов прибил к земле траву высотой в фут. К полудню, когда мы разобрали коробки с пайками, кто-то во главе строя опрокинул самодельную печку.
— Пожар! — раздался чей-то крик. Рядом с несколькими головными "Хьюи" над травой поднялся дым. Я вместе со всеми побежал к огню. Оранжевые языки пламени начали прорываться сквозь траву. Люди пытались сбить их, хлопая футболками, но без толку. Ветер погнал огонь к замыкающим машинам. Мой вертолет и еще два оказались как раз на пути. Я бросился назад.
Ричер встал позади моего кресла:
— Скорее, сэр!
Я начал нащупывать ремни, но, увидев окружавший нас дым, понял, что на это нет времени. Я проклял себя за то, что не подготовил машину к взлету заранее. Разболтался. Перебросил переключатели и нажал кнопку стартера.
— Скорее, сэр. Почти горим!
Лопасти провернулись медленнее, чем когда-либо в жизни. Стена огня была меньше чем в сотне футов и приближалась очень быстро. Индикатор ТВГ показывал высокую температуру. У нас еще и горячий запуск? Нет, стрелка вернулась в зеленый сектор. Винты замелькали, приближаясь к рабочим оборотам. Я потянул шаг еще до того, как турбина разогналась полностью и машина со стоном поднялась в воздух. Когда я нажатием педалей развернул хвостовую балку от огня, моя дверь рывком распахнулась. Черт. Даже не запер. Шум казался очень громким; я чувствовал горячий ветер и понял, что не надел шлем. Дебил! Из висения я сдал назад и опустил вертолет. Две машины позади меня тоже убрались с пути огня.
Коннорс завис, чтобы перехватить линию горящей травы. Он зашел с подветренной стороны, остановив пламя потоком от своих винтов. Я вновь перешел в висение и присоединился к нему и еще одному вертолету, словно загоняя зверя. Столкнувшись со стеной ветра, огонь погас.
Пока мы были в Иадранг, начали прибывать рождественские посылки. Подарки, ветчина в консервах, печенья, открытки. В нашу столовую даже принесли большую картонную коробку с письмами от школьников со всей Америки. "Дорогой американский солдат", — писалось в одном из них. — "Я тобой очень горжусь. Я знаю, что ты победишь. Бекки, пятый класс, класс миссис Лейк". Еще я получил пирог, который Пэйшнс послала мне в сентябре. После трех месяцев в дороге есть его было нельзя.
За
Теперь мы с Реслером летали вместе. Мы были самыми молодыми уоррентами в роте и то, что нам доверили собственный вертолет — это была честь. Обычно я записывал свой налет, как командирский.
— Это еще почему? Знаешь, мы оба равны, — сказал Реслер.
— Не совсем. Я выпустился на месяц раньше твоего.
— И что?
— А то, что я выше тебя по старшинству. Ты второй пилот, а я командир.
— Мы будем меняться!
— Возможно.
Летая с более опытными пилотами, мы оба натренировались садиться на вершины. Это все равно что заходить на остров, плывущий по небу. Некоторые из вершин возвышались над долиной на восемь с лишним сотен футов. Фокус был в том, чтобы держать место посадки ниже уровня горизонта. Если оно поднялось выше, вы идете слишком низко и оказываетесь во власти взвихренного ветра с подветренной стороны холма. С тяжелым грузом, который мы возили, вертолет, попав в нисходящий поток, мог провалиться прямо до склона холма. Восстановить управление было сложно, потому что вам некуда было пикировать, чтобы набрать больше скорости. Несколько дней назад один капитан в соседнем взводе совершил ошибку — его машина опрокинулась и покатилась по склону, расшвыривая из дверей и людей, и имущество. Он выпрыгнул наружу и приземлился руками и коленями на батарею кольев-пунджи. Не так плохо, если учесть, что два других человека на борту погибли. Теперь ему пришлось ехать в Японию, чтобы там из дыр в коленях вытащили всю эту дрянь [32].
У нас с Реслером получилась хорошая команда. Мы не давали друг другу попасть в неприятности.
Пилотировал Реслер, сбрасывая скорость на подходе к вершине травянистого холма. Из-за восьми "сапог" проседали мы быстро и оба знали, что посадка будет жесткой.
— Добавь газу, — сказал я.
— Это максимум.
— Тогда подорви сильнее. Ты слишком жестко ударишься.
— Слушай, Мейсон, я тут пилотирую. Справлюсь.
К счастью, было ветрено. К счастью — потому что ветер трепал траву и как раз там, где мы собирались сесть, я увидел часть большого валуна. Удар об него опрокинул бы нас; мы скатились бы по другому склону холма.
— Камни!
— А? — Гэри не видел их, потому что сидел справа и не мог выглянуть вниз. Мы шли к удару.
— Камни! — я схватил шаг-газ и резко рванул. Ноги на педали не поставил, из-за этого вертолет рыскнул вправо. Мы неуверенно заколыхались над валунами, поток винта прибил траву и Гэри тоже их увидел. Машина лениво проплыла над ними. Когда мы прошли над вершиной, Гэри повел вертолет вниз, чтобы набрать падающие обороты несущего винта.
— Я только что спас твою жалкую жизнь, — сказал я.
— Да ну? И от чего же ты ее спас?
— От этих камней, мудак ты слепой.
— Каких еще камней? — Гэри начал закипать. — Ты чего так за шаг-газ хватаешься? Чуть нас не угробил.
Пока мы набирали высоту, выходя из долины, Гэри с серьезным видом качал головой:
— Что бы ты без меня делал.
Даром, что мы летали каждый день, всегда находилось время, чтобы сделать нам прививки — от чумы, от желтой лихорадки, от гепатита. На регулярной основе. Прививочный день мы, естественно, все ненавидели.