Цыпленок и ястреб
Шрифт:
На ужин были пайки; их ели рядом с вертолетами. Райкер и Реслер уселись на пол кабины и ели из банок, а я возился с консервным ножом, пытаясь открыть жестянку с цыплятиной. И в тот самый момент, когда я отгибал покореженную крышку, тишина взорвалась.
"Ввомп!" — и звон. Звенело у меня в ушах. Никто не озвучил очевидный факт: минометы. Банки залязгали о пол, тени бросились врассыпную. Я бросил свою банку и побежал к мелкой яме, которую приметил при заходе на посадку. Она была всего футах в двадцати. "Ввум!" Я увидел яркую вспышку, с которой мина разорвалась в
— Черт возьми! — заорал я. — Ебаный в рот!
И тут до меня дошло, что "Хьюи" — просто тонкий слой алюминия с магнием, плюс плексиглас, плюс реактивное топливо, и если мина попадет, я вознесусь на небо в облаке дыма.
— Пошел прочь от машины, дебил вонючий! — прикрикнул я на себя. Я пополз по траве в фут высотой, вжимаясь в сырость носом. Через десять футов остановился. "Ввум!" Это было справа. Шлема нет. Оружия тоже. Я проклял свой идиотизм и проглотил всхлипы. Тишина! По моей щеке пополз жук. Я услышал приглушенное "ввумпф", а потом хлопок. В небе повисла осветительная ракета. "Ввумпф-хлоп", "ввумпф-хлоп". Тени от "Хьюи дико плясали на траве. Ракета потускнела и погасла, скрывшись за склоном холма. В свете ракет обозначились ленивые полосы дыма, пересекавшие небо. Тишина. Они прекратили? Еще через десять минут лежания в траве, я услышал голоса:
— Все.
— Господи Иисусе! Ну и повезло же тебе! — и я встал. Плечо, которым я ударился о клапан, болело. Я поверил в Бога. Серьезно. Я дошел до своей машины, опустился на колени и обшарил траву в поисках уже открытой банки с цыпленком.
Туман был такой густой, что от палатки я едва различал "Хьюи". Дальние горы, которые мы видели вчера, исчезли. Реслер проснулся раньше меня и я увидел приветливый оранжевый огонек его печки рядом с нашей машиной. Я поежился. Ночь выдалась холодной и бессонной.
В ходе обстрела никого не задело. Никто не понимал, почему ВК, или АСВ, или кто там еще остановились на полдороге. Это явно случилось не из-за каких-то наших контратак. Скорее, у них просто кончились боеприпасы. Слава Богу, что ВК всего не хватает. Мы оказались натуральными мишенями на полигоне.
— Печка нужна? — сидя на корточках, Реслер улыбнулся. Он вытряхивал сахар из бумажного пакетика. Кофе пахнул, как сама жизнь.
— Ага, спасибо, — я перегнулся через край пола и вытащил ящик с пайками.
— Дай угадаю. Яичница с беконом.
— Ясное дело. Мы же завтракаем, нет?
— Думаю, ты единственный в роте, кто ест эту дрянь.
— А-а, значит мне больше достанется, — я достал из коробки консервную банку и пакетик с кофе. Потом, залив немного воды в реслеровскую банку
Зачерпнув ложкой еще один кусок, я предложил:
— Не хочешь?
Он скривил лицо:
— Я блевотиной не питаюсь.
Этот разговор был рутинным — нашим ежеутренним ритуалом.
— В жизни такого густого тумана не видел.
— Знаю, — он глянул на часы. — Уже семь утра, а как будто не позже пяти.
Я кивнул. "Хьюи" перед нами был бледной тенью, а тот, который, как я знал, существовал где-то впереди и вовсе не было видно.
— Взлет по приборам?
— Похоже на то. Ты когда последний раз взлетал по приборам?
— В летной школе.
— Я тоже.
Из тумана возник Фаррис с дымящейся кружкой кофе:
— Только что говорил с летчиком из ВВС. Он говорит, вся наша долина в тумане, но у пиков ясно, — мы кивнули. — Подождем еще час, может, рассеется.
Он пошел дальше и исчез позади нас.
— Где ты был прошлой ночью? — спросил я.
— Вон там, — Реслер показал в сторону палатки.
— В палатке?
— Нет. Видишь канаву такую?
— О, да. Знаешь, если бы они не прекратили…
— Знаю. А ведь когда-нибудь не прекратят.
Часом позже Фаррис приказал нам забросить свое снаряжение по машинам. Он с Райкером планировал взлететь с другими вертолетами и посмотреть, как высоко доходит туман.
Когда я шел по склону следом за Реслером со своим летным мешком в руках, меня повело влево. Ничего необычного, если не считать, что я пытался идти прямо. Когда я наклонился вправо, чтобы подкорректировать курс, меня все продолжало тащить влево. Я не ощущал головокружения, мне просто стало как-то странно. На минутку я остановился и попробовал еще раз. Я вновь почувствовал, как меня ведет в сторону, но сумел проигнорировать этот эффект. Когда я добрался до машины, странное чувство пропало. Я покачал головой. Разваливаюсь, что ли?
Пока я пристегивался, Реслер настроил радио на канал, где должен был быть Фаррис. Мы слышали, как Фаррис вызывает машины своего звена. Он запросил нас — на связи ли мы.
— Вас понял, — ответил Гэри. Еще шесть вертолетов, ожидавших своей очереди вместе с нами, ответили то же самое.
— Нам торопиться некуда, — сообщил Фаррис по радио. — Мы направляемся обратно в Контум, возьмем солдат. Вы, ребята, можете повстречаться с нами в любой точке долины, по которой мы шли вчера. Вернемся примерно через час.
Мы все ответили, что поняли.
Пока Фаррис говорил, я что-то заметил боковым зрением. В десяти футах справа от нашей машины из травы торчала серая минометная мина. Я толкнул Гэри, он глянул, куда я указывал пальцем и кивнул. Его глаза расширились от удивления — "черт меня побери!".
— Все не так плохо, — продолжал Фаррис. — Туман заканчивается пятью-шестью сотнями футов выше. Только убедитесь, что при взлете вы уходите на запад. Учтите, с обеих сторон от вас горы.
— Вас понял, — ответил Гэри. — Желтый-1, справа от нас из земли минометная мина торчит.