Цыплёнок и ястреб
Шрифт:
— А что делать после посадки?
— А что хочешь. Сел — шагай обратно к линии фронта, если можешь. Кое-кто не смог.
— Черт возьми! Как ты попал на планеры?
— Весь класс моей летной школы взяли и перевели на обучение планерам. Никаких объяснений. Вчера мы летали на учебных самолетах, сегодня пошли в школу планеристов.
— Ты и в Корее летал?
— Ага. Тактическая авиаэскадрилья.
— И как?
— Нормально. Люблю летать на всем, что с двигателем.
— А зачем ты в Кавалерию пошел?
— Даже не знаю, если честно. Похоже, слишком люблю
Я кивнул, хотя и не был особо уверен.
— Ага. В бою это, по крайней мере, быстро, — и он ухмыльнулся.
— Сделал ставку на отдачу якоря? — спросил я Кайзера.
— На хуй. Это строго для салаг, — ответил он после партии в кости в кают-компании. — Каждый, кто делает ставку на точное время, когда мы отдадим якорь — придурок.
— А я поставил доллар на 9:37, — сказал Коннорс.
— Значит, ты придурок.
— То-то моя мама так расстраивалась.
Я поставил доллар, но Кайзеру не сказал.
За день до высадки корабль превратился в растревоженный улей. Мы получили неофициальную рекомендацию «изыскать дополнительное имущество» на корабле для нашего лагеря. Энсин Уолл согласился, что некоторые «заплесневелые старые матрасы» можно и забрать, и отправился с полковником Догвеллом в обход — обсудить, что действительно можно погрузить на наши «Хьюи».
Сотни человек рыскали по отсекам, собирая добро, а другие готовили «Хьюи» к полету. С вертолетов сняли виниловое покрытие и выбросили его за борт. Несколько дней в море машинам не повредят. Из трюмов достали ящики с лопастями; их надо было отсортировать и присоединить к машинам. Вертолеты на летной палубе будут готовы к взлету почти сразу по прибытии в Кинхон. Когда они освободят палубу, на их место поднимут другие, включая и тот, который поведем мы с Лизом. Считалось, что сборка, проверка и загрузка «Хьюи» займет три дня.
Плоды корабельной охоты за имуществом укладывались в вертолеты. Команды рядовых, уоррентов, лейтенантов таскали груды матрасов, мотки веревок, проволоку, тюки брезента, инструменты и даже доски на ангарную палубу и прятали их в «Хьюи». Брали мы вовсе не мусор. И матрасы, и веревки с инструментами были новенькие. Мы обчищали корабль.
Высадив нас, он вернется в Штаты и получит новое добро. А нам предстоит жить где-то в глубине джунглей, а потому нам пригодится все, до чего мы можем дотянуться. Я более или менее соглашался с таким взглядом на вещи, но иногда, когда я видел, сколько всего мы сгребаем в вертолеты, меня все же слегка грызла совесть.
Прежде, чем мы прибыли, я договорился с помощником боцмана, чтобы он сделал кобуру для моего «Дерринджера». Помощник потребовал несколько дюжин складных консервных ножей P-38 из наших пайков. В последний день, в общей суматохе он нашел меня и вручил готовую кобуру. Оба плеча охватывали ременные петли, соединенные на спине еще одним эластичным ремнем. Сама кобура была пришита к левой петле,
Когда я вылез из люка и глянул на горизонт, то увидел вдали что-то серое — и это точно была земля. Еще через два часа мы уже были в бухте Лангмей, к югу от Кинхон и собирались бросить якорь. Справа от нас был десантный вертолетоносец «Иводзима», а слева — десять сухогрузов компании «Лайкс», арендованных военными. Тринадцатого сентября, чуть позже 11 утра мы отдали якорь. На путешествие из Мобила ушел тридцать один день. Оставшиеся части нашей дивизии вышли на наделе позже нас, и прибыли на неделю раньше.
Пока наши вертолеты готовились к вылету, пилоты гуляли по палубе и смотрели, что происходит на другом авианосце.
Вертолетчики-морпехи улетали на своих больших Н-34 в сторону туманного берега и возвращались. У морской пехоты была своя концепция применения вертолетов. Мы будем жить в поле, рядом со своими солдатами. Они же каждый день возвращались к комфорту и безопасности своего корабля. Мы думали об этом и хмурились.
«Иводзима» была одним из тех кораблей, что поддерживали наших в недавнем бою под Чулай; он произошел, когда мы были в море. Со времен Кореи это был первый бой полкового уровня, в нем участвовали более пяти тысяч солдат США, АРВ и морская артиллерия. По его итогам было убито семьсот вьетконговцев и пятьдесят американских морских пехотинцев. Количество погибших солдат АРВ, похоже, никого не волновало.
«К полудню второго дня все сопротивление Вьетконга прекратилось. По всему полю были разбросаны обувь, снаряжение и оружие, а гигантские черные шрамы на земле все еще дымились от напалма. Части тел врагов свисали с деревьев и кустов, или валялись в их туннелях и пещерах…» — Если верить «Тайм», то «сочетание точных разведданных, быстрого планирования и тщательного выбора времени и места сражения, доказывает, что США могут гораздо больше, нежели просто удерживать территорию во Вьетнаме».
Объединение американской морской пехоты с силами АРВ плюс мощная артиллерийская и авиационная поддержка привели к большому числу убитых вьетнамцев. «Тайм» утверждала, что убиты более 2000 вьетконговцев, но тут возникал вопрос: сколько из них были обычными крестьянами, попавшими под перекрестный огонь?
— Насколько я понимаю, — сказал Деккер, — любой идиот, который разгуливает по полю боя, заслуживает того, что с ним случится.
— Деккер, тут говорят, что в этих деревнях были убитые десятилетние мальчики. Они, по-твоему, тоже ВК? — возразил Уэндалл.
— Может, да, — ответил Деккер, — а может, и нет. Война есть война. На войне все страдают. Нечего нам, блин, рыдать из-за того, что погибли невинные люди. Они всю жизнь гибнут на войне. Если мы хотим выиграть все это дело для вьетнамцев, давайте видеть его таким, какое оно есть: все просто, тупо и некрасиво.