Цзи
Шрифт:
Но теперь, после слов Олега, в душе даже зашевелился какой-то интерес. Целая новая страна, где его навыки востребованы… Но нет – маленький огонек не устоял перед тоскливой ледяной глыбой, заполнявшей сознание Андрея. Снова стало все равно.
– А сам ты? – спросил Огневский без особого интереса.
– Я как раз мучу русско-китайский ИТ-бизнес! – объявил Олег. – Скоро всю страну на уши поставим, обе страны! – Он с энтузиазмом посмотрел на Юлю, все еще не сказавшую ни слова. Та равнодушно опустила тяжелые веки.
– О, фуяшки, наконец-то! – продолжил парень, увидев двух официанток, и замахал
Китаянки не обратили на него внимания, отправились к другому концу стола, к имениннику Коле.
Интересно, как его зовут на самом деле? Муж тети Томы сидел с бокалом в руке, оживленно беседовал с несколькими китайцами средних лет. Застолье шло как-то не очень по-русски – единый стол сразу разбился на мелкие компании, не обращавшие внимания друг на друга.
– Дождешься от них, блин, – проворчал Олег вставая. – Пойду сам выпивки добуду. Завтра еду в Россию на пару месяцев, надо спрыснуть отъезд! – Он энергично поднялся и отправился в сторону кухни.
– Ох уж наш Олежек, – проговорила Юля, глядя ему вслед. У нее оказался приятный хрипловатый голос. – Вечно ему надо кого-то ставить на уши.
Андрей только сейчас внимательно рассмотрел ее лицо. Довольно красивое, с полными, чуть влажными губами. Взгляд очень мягкий, почти нежный, но при этом какой-то утомленный, что, впрочем, почему-то добавляло привлекательности.
А еще Огневскому подумалось, что томность вполне может быть напускная. Где-то там, за этими тяжелыми веками, пожалуй, много всего прячется.
Юля поправила пышные светлые волосы.
– Как тебе в нашей Желтороссии? – спросила она Огневского, закуривая тонкую сигарету.
В Китае, похоже, курить за столом – самое обычное дело, больше половины сидевших уже дымили.
– Где? – не понял Андрей.
– Хм, – усмехнулась девушка, – солдат, а родную историю не знаешь. Тут была когда-то Россия.
– Почему солдат? – нахмурился Андрей.
– А то я не вижу, что ты служивый, – чуть улыбнулась она. – Я не только в истории, но и в мужиках… разбираюсь. Да и вот это явно не за игрой в шахматы получено. – Она коснулась тонким пальцем его рубца.
Андрею стоило усилий не вздрогнуть. Палец был легкий, мягкий и горячий.
– Ты сама не из ГРУ? – усмехнулся Огневский. Первая тревога быстро прошла. В конце концов, зачем ему бояться «разоблачения»? Все давно потеряно.
– Да не, жирно им будет, – ответила Юля, выпуская тонкую струйку сизого дыма. – Но работаю по международной линии. Государственный университет Комсомольска-на-Амуре, специальность «Переводчик китайского и английского языков», – с шутливой гордостью произнесла она. – Пробатрачила в синхронном переводе четыре года, задолбалась до смерти. В итоге сменила профессию. Все еще практикую язык, но теперь… по-другому.
Андрей не сразу ее понял, потом удивленно приподнял бровь. Юля хрипло рассмеялась, блеснув зелеными зрачками.
– Что, смущаю твое нравственное чувство? – спросила она.
Огневский пожал плечами. Он бы не постеснялся высказать, что думает по этому поводу, но ситуация была не та. Когда тебя, незнакомого человека, пригласили на застолье, приставать к людям с нравоучениями – свинство.
– Так что за Желтороссия? – спросил он. – Давно это
– Был такой проект, при царе еще, – тоном знатока ответила Юля. – Отжали у Цинской империи земли на северо-востоке страны, рельсы через всю Маньчжурию проложили. Китайская Восточная железная дорога, КВЖД. Харбин и Далянь были русскоязычными городами, медленно началось настоящее смешение наших с китайцами. После Гражданской войны сюда отступили белые, возник русский эмигрантский анклав, чуть ли не самый большой в мире, богатый. В 1938-м в Харбине отмечали 950-летие Крещения Руси, представляешь?! Потом была Второй мировая, явились японцы, поджали все под себя, но в 45-м их выбил отсюда десант Красной Армии. Снова регион у наших под контролем оказался. И только аж в 52-м Сталин вернул всю Маньчжурию китайским товарищам… Единственный, кажется, случай, когда усатый кому-то отдал территорию, не зря местные его до сих пор любят. В общем, полвека тут была Россия, сначала белая, потом красная, но ведь все равно Россия.
Андрей впечатлился. Не только занятным фактам, но и всей странности ситуации. Он сидит посреди ледяной китайской зимы, в русском отеле, и эта эскортница-интеллектуалка читает ему лекцию по истории отечества…
– Обалдеть, – искренне сказал Огневский.
– Угу, до сих пор вон какой интернационал. – Юля кивнула на ту сторону стола, где Тома произносила что-то торжественное про китайского Колю, сидевшего с довольным видом. – «Китаец Коля», каково?! Представь себе русско-китайскую границу, она одна из самых длинных в мире. Территории вдоль нее огромные, больше всей западной Европы. И тут уже идет, медленно, но идет великий синтез Востока и Севера! Теперь никакой колониальной борьбы, никто никого не притесняет и ни с кем не борется. Новый Китай и новая Россия, новый симбиоз.
– Ты китайцам об этом расскажи, – съехидничал Андрей.
– А я рассказываю, – спокойно ответила Юля. – Они не парятся. Это ж не какая-то мелкая страна, которая дрожит за свою шаткую идентичность. Это Китай, малыш. Они русских не боятся, и вообще никого. Наоборот, скорее все государства Азии побаиваются КНР. Наша проблема как раз в том, что большинство стран пугаются России, комплексуют из-за размеров. – Она двусмысленно улыбнулась. – А Китай как раз одно из немногих государств, которые могут с нами общаться на равных…
– Значит, тебе здесь нравится? – сменил тему Андрей, устав от политики.
– Ага. Весело, и то ли еще будет. Только девяностыми слегка воняет. Один язык чего стоит: «шмурдяк» и «корефаны»…
– А по-моему, прикольно, – ответил Андрей. – Колорит.
– Задалбывает этот колорит через пару лет, – поморщилась Юля. – Устаешь «подлюгой» быть…
Вернулся Олег, с двумя бутылками чего-то прозрачного.
– Беленькая пришла! – провозгласил он.
– Это что такое? – с интересом спросил Андрей.
– Ты точно только что приехал… – засмеялся Олег. – Это байцзю! Водяра местная. Поначалу кажется, что совсем жесть, а потом затягивает.
– Как вся жизнь… – проговорила задумчиво Юля. – Наливай давай уже.
Чокнулись втроем и выпили. Оказалось то самое пойло, которым поутру угостил Огневского дедушка в поезде. Андрей поморщился и подумал, что он явно еще на той стадии, когда «совсем жесть», – что в плане байцзю, что в отношении жизни в целом.