D.R.E.A.M.E.R. Гепталогия
Шрифт:
— Сережа, у тебя не бизнес-класс. На таких тачках, как у тебя, только пацанчики-мажоры да инфантильные старики катаются, чтобы цеплять на свой стручок впечатлительных молодок. Посмотрите, у меня спорткар! Я всего добился! Ни один по-настоящему успешный человек такое никогда не купит.
— Да, наверное, я в этом ничего не понимаю.
— Все, пока-пока, мы скоро вернемся. — Еххи обняла Алену и взяла меня под руку.
Я дал по газам, и мы чуть не впилились в ползущую впереди «Кию». Черт, что у нас за монстр?
— Удивлен? — Еххи курила черную сигарету
— А почему значок убрала? — Я был приятно удивлен.
— А чтобы дурачков типа тебя наказывать, если попадутся. Тут 700 лошадей, Сережа. Это машина, с которой не стоит шутить, как и со мной. Валит она — дай бог каждому, так что довези нас в сохранности по навигатору, иначе переговоры не состоятся.
— Чем ты вообще занимаешься? — спросил я минут через десять, чтобы прервать неловкое молчание.
— Я королева ковена вообще-то, если ты не заметил. Извини, корону не ношу.
— Я не об этом. В свободное время чем занимаешься? Увлекаешься, может быть, чем? Крестиком там вышиваешь или заполняешь собственную тетрадку смерти? Вдруг ты художница? Я просто к тому, что если ты из такой крутой семьи, тебя явно отдавали во всякие кружки.
— У меня очень много талантов и способностей, и да, я сейчас не хвастаюсь. Я ходила в школу танцев долгое время, увлекалась гимнастикой, фигурным катанием, даже год карате занималась, а потом йогой и ушу. Музыкальная школа была тоже, но я не любила играть на инструментах, я всегда хотела петь. Одно время даже состояла в одной готической группе в качестве вокалистки, думала прославиться на этом поприще, но передумала — в России эта тема не очень популярна все-таки, а ехать в Европу нет никакого желания. Люблю лысых кошек, черный кофе со сливками, горький шоколад и большие, черные, злые машины, но это ты и так заметил, наверное. А еще боевых непокорных фамильяров.
— Значит, слушаешь в основном всякий депрессняк типа «Лакримозы»? — уточнил я.
— В последнее время люблю повеселее, а ты слушаешь, небось, всякий мозгодробящий тяжеляк?
— Типа того, да, но сейчас почти ничего не слушаю. Времени нет. А книжки ты любишь читать?
— Когда-то любила. В детстве, в юности. У отца огромная коллекция на даче, в основном классические произведения, как заумные, так и не очень. Сказки я любила. Фэнтези, только не русское. «Властелином колец» зачитывалась, «Магом земноморья», хотя он так себе, конечно.
— Тут спорить не буду. Читала все в подлиннике, как твой отец?
— О, ты его книжки рассматривал? Да, конечно. Я свободно говорю на английском, немецком, хорошо знаю испанский и, когда есть свободная минутка, пытаюсь читать на японском, но пока выходит не очень.
Я покраснел и поперхнулся. Что-то она до хера умная для меня. На самом деле я всегда побаивался таких женщин. Она небось и Байрона в подлиннике читала, и Ницше с Шопенгауэром, от таких баб надо держаться подальше. Конечно, такая начитанность еще не делает женщину умной, но если помножить это на
— Что замолчал? Испугался?
Она очень хорошо чувствует эмоции собеседника. Прямо талант у нее.
— Есть чутка. Просто в первый раз такую девушку встречаю, рядом с которой мне настолько некомфортно, — признался я.
— Буду считать это комплиментом, а тебе и не должно быть со мной комфортно. У всех нас разные углы, грани, и наши с тобой пока не совпали, но достаточно зацепиться хотя бы парочке, и ты будешь приятно удивлен, как и я, впрочем. Может быть, это любовь, Сережа?
— Вряд ли. Когда человека любят, его не мучают месяц кошмарами.
— Вот дурачок. Некоторые женщины мучают своих мужчин всю жизнь от большой любви, а те страдают, но все равно остаются с ними.
— Я не из терпил, надеюсь, что ты понимаешь это. Ты вот вообще любила хоть кого-нибудь в своей жизни? Что дает тебе право говорить об этом чувстве?
Еххи зло посмотрела на меня, и ее губы безмолвно зашевелились, но я не слышал ни слова. Ругательства подбирает, наверное.
— Хорошо, — спокойно сказала она, — у тебя потрясающий талант выводить меня из себя, Сережа. Последний человек, кто так умел, прожил чуть больше недели. Ты спросил, любила ли я кого-нибудь? Я отвечу, что да. Любила.
— Мага какого-нибудь? Или ведьмака там? — уточнил я, и Еххи озлобилась еще больше. Я прямо чувствовал, как ее ярость заполняет салон автомобиля. Однако она сумела взять себя в руки и достала очередную сигарету.
— Нет. Это был обычный человек, и звали его Славик. Славик, Славик — Вячеслав, — со странной интонацией пропела Еххи, — мне тогда было 18, ему 20. Он учился в музыкальном колледже, куда я ходила на вокал. Скрипач. Самые интересные — музыканты, страстные и совершенно не от мира сего. Когда они играют, в них будто бы вселяется сам дьявол.
— Это потому, что на скрипке ладов нет, а играть надо смычком? — улыбнулся я. — Тут кто угодно осатанеет. Я одно время пытался играть на бас-гитаре, но это так, между словом. И что Славик? Вскружил тебе голову?
— Когда папа узнал, что я начала встречаться с человеком, он был в диком шоке и даже пригласил этого паренька к нам на чай, чтобы проверить его на наличие дара, но он был совершенно обычный, и я знала об этом. Отец запретил мне встречаться со Славиком, но я была так молода и горяча. Как и сейчас, впрочем, только мозгов у меня тогда было поменьше.
— Продолжай.
— Славик связался с дурной компанией, как это часто бывает в том возрасте. Стал курить марихуану и пить портвейн. Из колледжа он вылетел и должен был отправиться отдавать долг родине, но ему этого делать не хотелось. Он же, сука, творческая натура, а в армии одно быдло сидит да строем ходит. Побреют же волосатика!
— В дурку пошел? Тогда так модно было косить.
— Нет. Он знал, что я из очень богатой семьи. Он попросил у меня 100 тысяч рублей. По тем временам, Сережа, весьма большие деньги. Обычный человек получал по шесть-семь тысяч рублей в месяц.