D.R.E.A.M.E.R. Гепталогия
Шрифт:
— Я думаю, что без нашей помощи у него их и так будет немного.
— Только это все равно глупо, Сережа, — заметила Тши.
— Да я прекрасно понимаю, — ответил я, — у отца мало света. С нашей помощью он пройдет Море забвения. Закатный город его не примет, а Лабиринт Бардо — там тоже возникнут трудности.
— Я не проводница смерти, — добавила Тши, — я не смогу провести вас.
— А я забыл маршрут, — признался я, — как видишь, плана у нас нет. Сплошная импровизация.
— Но это твой отец, и поэтому ты хочешь помочь
— Да, — честно ответил я, — уверен, что у нас все получится. Не дрейфь.
— Твоя мама. Мне кажется, что она в действительности поверила в нашу с тобой любовь.
— Да, надо было привезти еще Еххи, Дашу, Герду. Объявить себя султаном и окончательно упасть в глазах собственной матери.
— Ты не хочешь перевезти ее в Москву?
— Она не поедет. Я уже говорил с ней об этом. В итоге решили, что я просто буду присылать ей немного денег каждый месяц.
— Верное решение, — согласилась Тши.
Мы просидели в тачке еще около часа. Согрелись, попили чаю, послушали музыку, а потом появился Рагни и сообщил, что нам пора. Копатели могил уже все подготовили, а значит, уже начинается обряд погребения. Ну как обряд. Постояли, поплакали, опустили гроб, землей закидали, и все. Отдельного прощания даже не было толком. Потом все полезут в автобус и отправятся в кафе пить водочку, есть куриный суп с лапшичкой и пюрешку с мясом, кутью. Блин, где же батя? Пропустить собственные похороны — это вот вообще мрак. Может быть, он уже отправился в Лимб. Сам? Тогда, конечно, все вообще печально. Искать его там мы замучаемся.
— Я еще побуду тут немного, — сказал я матери, когда все начали садиться в микроавтобус, — не переживай. Езжайте со всеми. Я вас догоню.
Она ничего не ответила. До нее только сейчас дошло, что больше она отца не увидит, а все, что от него осталось — это свежий холмик на кладбище с черной оградкой. Я отвел ее к автобусу, а сам вернулся в машину. Рагни же стал невидимым и спрятался где-то за деревьями. Не хватало еще бате встретить фазового волка на своей могиле. Напугается лишний раз.
— Пришел, — шепнул мне волк. Я тут же закрыл глаза. На то, чтобы заснуть и выйти из тела, у меня уйдет минут десять, — и то если я использую технику для быстрого засыпания. Придумал ее некий Эндрю Вейл, и строится она на правильном глубоком дыхании. Сам он утверждает, что уснуть таким образом можно и за минуту, но то ли я делаю что-то не так, то ли все слишком индивидуально. Пять-шесть минут — это да, но не одна. При выполнении техники еще нужно считать на вдохах и выдохах. 4-7-8. Вдыхаем только носом, выдыхаем только ртом. Язык должен быть прижат к небу. Меня этому Веста научила, которая умеет засыпать почти моментально в любой ситуации.
Теперь главное — это удержаться на границе сна и выйти из тела. Не люблю я это дерьмо, если честно, но иначе, увы, никак. Колючие вибрации появились в пятках, а затем я отправил их мысленно через
— Виктор Иванович! — громко позвал я его, и мужчина обернулся. Ха, а он помолодел после смерти-то. Забавно. Я на него похож, но только отчасти. Мама говорит, что я больше на своего деда по ее линии смахиваю, но нос и глаза у меня от бати.
— Сережка? — Отец встал как вкопанный, а затем громко закричал: — Ты меня видишь?
— Конечно, и слышу хорошо, так что можешь не орать, а то местных мертвяков перепугаешь.
Я подошел к бате, и мы обнялись.
— Я умер, Сережа, — сказал он, — представляешь?
— Да, я тебе всю похоронку и оформил, — я кивнул на могилку, — у матери совсем денег не было.
— А обелиск где? — не понял отец.
— Земля усесть должна. Через год поставим, — пояснил я, — а временный деревянный крест тебе не полагается, ибо ты некрещеный.
— Спасибо, но не стоит тратиться. Сам понимаешь, для меня это теперь вообще ни к чему.
— Ага, осознал-таки, — я улыбнулся, — ну давай прогуляемся.
— Стой, — отец схватил меня за рукав, — какого черта происходит? Я умер. Ладно. Но ты? Ты тоже умер, что ли?
— Нет. Я живой, просто вышел из тела, чтобы с тобой встретиться и кое-что тебе рассказать. Я тебя тут давно жду. Думал, что ты вообще не придешь.
— Я просто опоздал. Собственно, и при жизни таким же был, — отец покачал головой, — как много было проебано, а…
— Хватит себя укорять, — заметил я, — все кончено. Или ты теперь будешь жалеть, что мало путешествовал, любил и не стремился к знанию? Поздно. Тебе теперь о другом нужно думать.
— А ты жестким стал. Вот как тебя Москва изменила, — мы с отцом пошли по кладбищенской дорожке.
— Она тут ни при чем. Ты вообще помнишь, как тебя грузовиком переехало? — спросил я.
— Ничего. Просто удар. Даже боли не было. Просто выбило из тела. Знаешь… Такой резкий холод, а потом все. Я уже взлетел над затормозившей фурой. Смотрю, а из-под нее только нога моя торчит, а ботинок правый отдельно валяется. Ничего я не успел — ни подумать, ни осознать.
— Свет в конце туннеля был?
— Какого туннеля? — не понял Виктор, — не было ничего. Просто хожу, летаю по нашему миру. Все как во сне. Только знаю, что не проснусь больше никогда. Я — призрак, Сережа.