Да, это мой мужчина

Хайнице М. Р.

— Я очень… очень… очень… — шептала Джильда, удивляясь, каким же это образом мужчина, который только что был не в состоянии расстегнуть пуговицы на своих собственных брюках, так ловко в мгновение ока сумел раздеть ее догола. — Алкоголь вредит твоему здоровью…

Она замолчала, когда он прижал ее к себе, и в следующую минуту ощутила испепеляющий жар, который столько времени подавляла в себе и который освободил Шеридан своими сильными, ритмичными движениями…

Спустя некоторое время они в полном изнеможении приникли друг к другу. Шеридан мгновенно уснул. Джильда обвила руками

его тело и лежала неподвижно, наслаждаясь его сонной тяжестью, хотя ей было трудно дышать. Прежде чем ей пришло в голову, что можно высвободиться, девушка уснула сама. Проснулась она от холода. Шеридан скатился с нее и спал, как дитя. Джильда поцеловала его в плечо, накрыла одеялом, оделась и вышла из номера, оставив там спящего, как сурок, мужчину. Сама же она чувствовала такое удовлетворение, словно была кошкой, сожравшей всех крыс на заднем дворе «Золотой собаки».

На следующее утро Уорд вел себя, как человек, который ступает по блестящему сверкающему полу и не может понять, идет ли он по твердой стали, или по хрупкому стеклу. «Мучается с похмелья», — подумала Джильда.

— Доброе утро, Шеридан, как ты себя чувствуешь? — спросила она Подчеркнуто тихим голосом.

Он посмотрел на нее дружелюбно, раскованно, но с некоторой опаской.

— Я вчера, кажется, выходил из отеля? Сегодня утром в отель привезли в дым пьяного Джорджа. Где мы были?

— Машина из аэропорта здесь, мисс Лоуренс, — доложил рассыльный, и Джильда машинально протянула ему чаевые.

— Видимо, в последнее время ты слишком много пьешь. — Теперь уже Джильда вела себя как человек, ступающий по хрупким стеклянным плиткам.

Шеридан виновато улыбнулся.

— Вероятно, это так и есть. Черт возьми, я не помню, как вышел из кабачка. Ведь мы с Джорджем были там вместе?

Джильда, не стесняясь, коснулась его руки.

— Мы сейчас летим в Тунис. Там очень тепло и ты немного отдохнешь.

Он совершенно не помнит ни о ней, ни об объятьях. Девушка промолчала, хотя она нисколько не жалела о прошедшей ночи. Вчера она любила нежного, ласкового и чудесного мужчину. Воспоминание прекрасное, хотя и одностороннее. Но это ей нисколько не мешало. Да и что толку об этом говорить? В тот момент у нее имелись более важные дела, чем обсуждать личные проблемы.

В Тунисе было и вправду тепло, но ни о каком отдыхе для Уорда не могло быть и речи. Он явно переутомился, во время съемок плохо себя чувствовал и играл без всякого подъема, так что режиссер Пибоди только сокрушенно качал головой.

— Мы превращаем «Зигфрида» в дешевый водевиль, — язвительно заметил он.

Шеридан не придал значения этим предупреждающим словам и молча ушел в свой гостиничный номер. Обнаружив его там крепко спящим, Джильда не смогла добудиться Уорда. Похоже, он надорвался.

— Вы не должны пороть отсебятину и отменять съемки в Вене и Санкт-Морице! — кричал в трубку Миллер. — Об этом не может быть и речи!

— Вы уже не раз отменяли съемки в других местах, и это проходило совершенно спокойно. — Впервые в жизни Джильда столь смело возражала шефу. — Нам нужно всего лишь изменить в сценарии названия населенных

пунктов, и все пройдет просто прекрасно. К тому же Шеридану нужен отдых. Он мчится по съемкам, как заправский марафонец.

— Я не обещал главному герою оплаченного отпуска. — Тем не менее продюсер, кажется, смягчился. — Речь шла о работе.

— Отсюда мы вылетаем в Давос. Это все.

Миллер нетерпеливо фыркнул.

— Позаботьтесь о том, чтобы не было больше никаких неприятных неожиданностей.

Джильда только приготовилась ответить, когда на другом конце линии бросили трубку. Пибоди не желал никаких сложностей, связанных с изменениями планов, но промолчал, поняв, что Джильда получила добро от босса. Шеридан вообще ничего не говорил. И это был очень тревожный знак.

В самолете Пибоди сел рядом с Джильдой.

— Вы сократили срок съемок в Тунисе, вычеркнули Вену и Санкт-Мориц. Я видел сценарий, предназначенный для Давоса. Там остались только сцены с Шериданом. Все остальные будут потом наспех отсняты в студиях Лос-Анджелеса. Вы же понимаете, что делаете? Это шоу для одной звезды.

Джильда с ледяным спокойствием взглянула на режиссера своими темными глазами.

— Что вы предлагаете взамен? Загнать его, как лошадь, пока он не сломается окончательно?

Пибоди плотно сжал губы.

— И зачем вы забронировали для него одного целое шале? Ни у кого из нас такого не будет! — Встретившись с жестким взглядом Джильды, Пибоди поднял руки, словно она обладала смертоносным оружием, и откинулся на спинку сиденья. Других протестов против исключительного положения Шеридана Джильда не услышала.

Через два дня запротестовал сам актер.

— Джильда, не стоит в отношениях со мной надевать лайковые перчатки. Я хочу сказать, что это прекрасно — проводить часы отдыха и выходные дни в спокойном уединенном шале, но все же…

— Лично я употребляю словосочетание «но все же», когда собираюсь возразить. — Джильда убеждала себя в том, что теперь у него есть все, в чем он нуждался. Она снова заговорила тоном строгой гувернантки: — Спать, есть, гулять, читать — так учили Шоу и Моэм! Ты должен избавиться от стресса и волнений. Тогда ты сможешь ясно мыслить и свободно действовать.

За этими назиданиями Шеридан почувствовал искреннее участие.

— Ладно, «гувернантка», я все понял, но сегодня вечером навести меня, пожалуйста… а не то я уйду в город и забуду все, чему ты меня учишь, — пригрозил он, видя, что Джильда медлит с ответом.

Она согласилась и использовала оставшееся до свидания время для того, чтобы выхлопотать для Уорда двухнедельный перерыв в съемках. Он мог отдыхать, пока будут монтировать отснятый в Давосе материал. Миллер, к которому она обратилась, не проявил особой радости, но, когда Джильда заверила его, что все это ему не будет стоит ни доллара, он сдался. Подобный аргумент оказался действеннее тысячи слов.

Пока Джильда ехала на такси к шале Шеридана, ее осенило, почему она медлила, принимая сегодняшнее приглашение. Вспомнил ли он об их ночи в Марселе? Хотел ли повторения этого чуда? Или же ничего не помнил, а просто пытался начать все сначала? Да, ледок тонок…