Да, господин министр

Линн Джонатан

Хьюз молча кивнул.

– Ну а предположим, – сказал я, – некий гипотетический министр случайно узнал о намерении этого гипотетического заднескамеечника. Как бы вы посоветовали ему поступить?

– Я бы посоветовал ему сделать все возможное, чтобы не допустить такого вопроса. – Он тщательно подбирал слова. – Только так должен поступить верный своему правительству министр. По-моему, это очевидно.

– Но попытка воспрепятствовать запросу члена парламента чревата весьма серьезными последствиями, – возразил я. (Конечно же, мы оба прекрасно понимали, что ни заднескамеечника,

ни его вопроса вообще не существовало, но ведь при желании они могли появиться…) – Другое дело – убедить его вместо этого вопроса обратиться к ПМ с просьбой пресечь ложные слухи о роспуске министерства административных дел.

Итак, карты на стол. Я предложил свои условия сделки. Открыто и честно. Хьюз на мгновение погрузился в раздумье, но потом, надо отдать ему должное, блестяще разрешил возникшую проблему.

– Ну конечно же… я абсолютно убежден… неужели вы поверили? Безусловная поддержка обеспечена…

Окончательно добил Хьюза сэр Хамфри, наконец-то сообразивший, в чем дело.

– Но ведь вы сами несколько дней назад заявили о существовании плана расформирования МАДа, равно как и о том, что ПМ отнесся к нему с одобрением…

– С улыбкой! – спокойно возразил Дональд Хьюз. – С насмешкой, а не с одобрением. Сама мысль об этом выглядела нелепой, смехотворной, абсолютно неприемлемой. Шутка, не более чем шутка.

Великолепно разыграно! Снимаю перед ним шляпу. Тогда я высказал пожелание, чтобы канцелярия премьер-министра в течение двадцати четырех часов направила во все ведомства циркулярное письмо, опровергающее указанные слухи. Чтобы мы все вместе посмеялись над этой шуткой.

– Вы в самом деле считаете это необходимым? – спросил он.

– Да! – в один голос ответили Хамфри, Бернард, Фрэнк, Мартин и я.

При виде такого единодушия Хьюз заявил, что это, безусловно, можно устроить. Поблагодарил нас за «исключительно приятную и полезную беседу» и, вежливо откланявшись, ушел. Предположительно, прямиком на Даунинг-стрит, 10.

Вот так: шах и мат! Одна из моих наиболее блистательных партий. Я очень доволен собой.

Когда за Дональдом Хьюзом закрылась дверь, Бернард высказал сомнение, сможет ли Хьюз выполнить обещание.

– Разве у премьер-министров нет собственного мнения? – спросил он.

– Конечно, есть, – ответил я. – Но, говоря словами Чака Колсона, специального советника президента Никсона, «когда их берут за жабры, собственному мнению деваться некуда».

6

Право знать

9 февраля

Сегодня вплотную занимался вопросами охраны окружающей среды. Группа представителей общественности из нескольких человек вручила мне петицию – шесть толстых тетрадей с подписями. Тысячи, если не десятки тысяч, подписей!

Они протестуют против выдвинутого мной законопроекта, предусматривающего упорядочение нынешней системы охраны окружающей среды. Собственно, ее и системой-то назвать трудно – сплошная неразбериха, кавардак: местные власти, туристические общества, национальные парки, Комиссия по вопросам использования и охраны природы, Совет защиты деревенской

Англии – все они бесконечно злословят, интригуют, валят с больной головы на здоровую. В результате никто ничего не знает и никто ничего не делает. Единственная цель нового законодательства – ликвидировать существующую путаницу и заставить эти жалкие подобия организаций работать сообща.

Именно это я и постарался довести до сведения депутации.

– Вы же знаете, чем занимаются подобные комитеты, – сказал я. – Разводят склоки, тянут кота за хвост и только отнимают у всех время…

– Мы тоже комитет, господин министр! – тоном оскорбленной добродетели заявила одна малосимпатичная особа неопределенного возраста, но с явными признаками принадлежности к высшим слоям хампстедских [44] буржуа. И негодующе поправила очки.

Я объяснил, что имел в виду другие комитеты. Мой законопроект преследует единственную цель – создать единый орган и упростить существующие процедуры. А это значительно сэкономит общественные средства. По-моему, такой подход должен всячески приветствоваться.

44

Хэмпстед – фешенебельный район на севере Лондона; частично сохраняет ландшафт живописной деревни.

Но этих хампстедских буржуа волновали не общественные средства, а судьба исключительно одного местечка – лесопарка Хейуард-Спинни, который собирались лишить статуса государственного заповедника, поскольку содержать его в должном порядке стало экономически бесперспективно.

Они же, эти чокнутые любители природы, считают Хейуард-Спинни «неотъемлемой частью британского наследия».

– Там веками обитали барсуки! – брызжа слюной, залопотал престарелый социалист из патрициев типа Майкла Фута.

– Откуда вам это известно? – полюбопытствовал я.

– Так утверждает «Гардиан», – влез в разговор нервный молодой человек в тяжелых, подбитых гвоздями ботинках и ткнул мне в грудь газетой.

Нашел кому верить! Нормальному человеку хватит и недели, чтобы усомниться, способны ли наши газеты сообщить даже точную дату своего выпуска.

Тем не менее я просмотрел статью, обведенную красным карандашом. Вот что там было написано:

«…Наш округ издавна славился «барсучьими норами»…»

А буквально несколькими строчками ниже обывателей призывали покончить с традиционной социальной апатией, активнее развивать чувство гражданственности жителей графства…

Я прочитал фразу вслух и громко рассмеялся, однако меня никто не поддержал. С юмором у них было туговато. Вместо этого пожилая дама в юбке из коричневого твида, плотно облегающей ее мощные бедра, угрожающе спросила:

– А как вам понравится, если десятки гигантских барсуков заблокируют все подходы к министерству?

«Десятки гигантских барсуков»? Я с трудом удержался от улыбки, представив себе картину в духе Монти Питонеска, но этих чудаков такая перспектива, казалось, вдохновляла.