Да, господин Премьер-министр. Из дневника достопочтенного Джеймса Хэкера

Линн Джонатан

Итак, все разрешилось как нельзя лучше. Вернув тот самый план, я смогу самым убедительным образом доказать всем, что никогда не был против него. И к тому же это наглядно продемонстрирует всему миру полную бессмысленность демонстративной отставки Дадли. Не говоря уж о том, что избавившись от этого предателя, я недвусмысленно дам понять всем остальным, что становиться мне поперек пути – дело бесперспективное и весьма опасное.

– Внесите вопрос о перемещении части наших вооруженных сил в повестку

следующего заседания Кабинета, – попросил я Хамфри твердым и уверенным тоном человека, не терпящего никаких возражений!

– Да, господин премьер-министр, – ответил он, задумчиво глядя на меня…

11

Государственные тайны

27 июля

Прошла всего неделя с тех пор, как мне пришлось уволить Дадли Беллинга, человека, которого я считал старым другом и доверенным соратником. Трудно даже представить, какую горечь и боль мне пришлось испытать, когда сэр Хамфри открыл мне глаза на моего «верного друга». На то, что он плел против меня заговор!

Всего неделя, а передо мной уже новая и не менее серьезная угроза, причем на этот раз оттуда, откуда я ее меньше всего ожидал: мой предшественник, бывший премьер-министр, представил последнюю главу своих мемуаров в аппарат секретаря Кабинета для получения разрешения на опубликование, и эту публикацию надо во что бы то ни стало предотвратить!

В самом начале утреннего заседания комитета Кабинета к нам присоединился сэр Робин Эванс – заместитель генерального прокурора, пара младших чиновников из его департамента, сэр Хамфри и Бернард, мой главный личный секретарь.

(Заместитель генерального прокурора был одним из двух высших представителей органов правосудия в правительстве. Вторым был сам генеральный прокурор. Сэр Робин был известен своим пристрастием к буквально казуистическому толкованию поступков своих политических коллег, за что и получил от них вполне заслуженное прозвище «святоша Эванс». – Ред.)

Сегодня его определения, впрочем как и всегда, были предельно точными и не вызывающими ни малейших сомнений.

– Как вам хорошо известно, коллеги, мы уже одобрили главы с первой по седьмую. Глава восемь лично у меня также не вызывает никаких сомнений, поэтому…

– Позвольте, позвольте, – перебил я его. – А вот лично мне кажется, в ней содержатся некоторые в высшей степени сомнительные положения.

– Такие как?… – не скрывая удивления, спросил Робин.

Поскольку я накануне весь вечер и даже часть ночи провел, снова и снова перечитывая эту чертову главу, мне не пришлось ничего вспоминать – ответ был у меня под рукой.

– Такие как, например, на странице двести одиннадцать, – и я подвинул эту страницу через полированный стол Робину.

Он пробежал глазами выделенный мной отрывок и холодно посмотрел на меня поверх своих узеньких очков в позолоченной оправе.

– Тут говорится только о том, что на заседаниях Кабинета министр административных дел всячески поддерживал предложение о расширении селлафилдской ядерной электростанции, но публично выступал против

него.

Неужели он не способен увидеть суть проблемы?!

– Но ведь речь там идет обо мне! Я был тем самым министром!

– Но, господин премьер-министр, речь ведь не идет об утечке, связанной с безопасностью…

– Речь идет о том, что это неправда! – с негодованием в голосе произнес я.

– Да нет, документация вполне впечатляющая, – бесстрастно возразил он. («Вполне впечатляющая» на языке Уайтхолла означала «неопровержимая». – Ред.)

Его ледяные голубенькие глазки, казалось, поблескивали в предвкушении чего-то необычайно забавного. Хотя лично мне все это забавным отнюдь не казалось.

– При всем уважении к вам, господин премьер-министр, – как ни в чем ни бывало, продолжил Робин, – если здесь содержится некое клеветническое заявление против вас, то это предмет судебного расследования после публикации соответствующего материала, но никак не решения о степени отношения к вопросам государственной безопасности до того. Так что…

Я снова решительно перебил его:

– Но аналогичные проблемы имеются не только там! На двести двадцать четвертой странице вы найдете совершенно абсурдное заявление, обвиняющее меня в том, что я, дескать, наложил вето на известный проект модернизации химического завода только из-за совершенно необоснованного страха перед возможными протестами прессы. Не говоря уж о недопустимо оскорбительном отрывке, специально посвященном моей особе, на странице двести тридцать первой.

Хамфри воспользовался последовавшей паузой, чтобы зачитать этот пассаж вслух, в чем не было никакой необходимости.

«… Хэкера интересовали не столько принципы, сколько голоса избирателей. Его пугали любые, даже чисто гипотетические всплески падения популярности. Он заметно повысил средний возраст своего Кабинета и одновременно не менее заметно понизил средний интеллектуальный уровень его членов».

– Благодарю вас, сэр Хамфри, но мы все это читали, – саркастически заметил я. Хотя мое явное смущение, как мне показалось, почему-то доставляло присутствующим определенное удовольствие…

Выждав, пока легкий шум за столом (то есть легкие смешки – Ред.) утихнет, Робин продолжил:

– Господин премьер-министр, как вы, надеюсь, заметили, в мои намерения никоим образом не входит ни поддерживать бывшего премьер-министра, ни осуждать его. Просто все эти вопросы не имеют отношения к утечкам секретной информации, только и всего. Кстати, как вы помните, некоторые материалы из пятой главы появились в прессе без нашей санкции, однако мы не предприняли никаких шагов…

Он опять совершенно не понял суть дела. Пришлось в очередной раз объяснить:

– В главе пять приводились очень хорошие отзывы о моем триумфе в связи с кумранским контрактом. Равно как и о моих рекомендациях в отношении компьютерной безопасности.