Да, господин Премьер-министр. Из дневника достопочтенного Джеймса Хэкера

Линн Джонатан

Возникла невольная пауза, во время которой Хэкер молча и тупо смотрел на него, видимо, не в состоянии произнести ни слова. А затем, затем ему снова пришлось поставить себя в унизительное положение, попросив помочь ему с переводом.

– Времена меняются, и мы меняемся с ними, – помог я.

– Вот именно, – сказал премьер-министр таким тоном, как если бы это изречение целиком и полностью подтверждало его точку зрения, хотя на самом деле любому дураку было ясно, что все было с точностью до наоборот.

А сэр Хамфри, будто нарочно, тут же процитировал еще одно:

– Si tacuisses, philosophus mansisses.

Премьер-министр

сразу же насторожился. И подозрительно спросил, что значит это. Сэр Хамфри, не скрывая удовольствия, перевел:

– Если бы вы не открывали рта, вас можно было бы принять за умного. (На самом деле более точный перевод этого изречения был бы: „Если бы ты молчал, сошел бы за философа“. – Ред.)

Хэкера, казалось, вот-вот хватит апоплексический удар. Прямо здесь и сейчас. Поэтому Хамфри торопливо добавил:

– Не вы, господин премьер-министр, не вы. Это ведь всего-навсего перевод.

Несколько успокоившись, ПМ раздраженно отчитал Хамфри за отрицание ценности академического образования, на что сэр Хамфри ответил, на мой взгляд, довольно оскорбительно, что не видит в нем никакого практического смысла, поскольку даже он, секретарь Кабинета, не может использовать его в своих разговорах с премьер-министром Великобритании.

У меня нет ни малейших сомнений, что сэр Хамфри с его высокомерием и решимостью победить в споре ради самого спора забыл о своих главных целях. Провоцируя и унижая премьер-министра, он добился только того, что теперь Хэкер ни за что не отступится от своих намерений».

(Продолжение дневника Хэкера. – Ред.)

Хамфри категорически отказывался признавать катастрофическое состояние нашей системы школьного образования. Даже когда я сказал ему, что из детей делают ниспровергателей, учат их подрывной чепухе. В классах полностью отсутствует дисциплина…

Он упрямо не желал смотреть правде в лицо. Предпочитая отделываться дешевыми замечаниями, вроде: «Если в классах полностью отсутствует дисциплина, они даже не поймут, что их учат подрывной чепухе. И, значит, ничему такому не научатся. К тому же ни один уважающий себя ребенок в любом случае не верит ни одному обращенному к нему слову учителя».

Честно говоря, его якобы шутливые ответы мне уже порядком надоели.

– Предполагается, что мы должны готовить наших детей к трудовой жизни, а они три четверти учебного времени умирают от скуки.

– Лично мне всегда казалось, что умение неподвижно скучать три четверти рабочего времени – прекрасная подготовка к трудовой жизни, – был его, на мой взгляд, довольно дерзкий ответ.

– Хамфри, – твердо сказал я, – мы специально подняли возраст школьных выпускников до шестнадцати лет, чтобы у них была возможность большему научиться. А они получают все меньше и меньше знаний…

Как ни странно, но его ответ прозвучал вполне серьезно:

– Мы поднимали выпускной возраст совсем не для того, чтобы дать им возможность большему научиться. Мы поднимали его, чтобы подростков не было на рынке труда, чтобы не дать подскочить статистике безработицы.

В принципе он, конечно, прав, но мне все равно

не хотелось влезать во все это, поэтому я предпочел вернуться к прежнему вопросу. В очередной раз спросил его, уж не собирается ли он уверять меня в том, что с нашей системой школьного образования все в порядке.

– Конечно, нет, господин премьер-министр. Это же всего лишь шутка и всегда было шуткой. И до тех пор, пока школьное образование остается в руках членов местных советов, оно так и будет оставаться не более чем шуткой. Причем учтите: половина из них в любом случае ваши личные враги, а вторая половина такие друзья, которые вынуждают вас предпочитать ваших врагов.

Мне наконец-то стала ясна его исходная точка зрения в нашем споре. Хамфри полагает, что до тех пор, пока школьное образование будет оставаться в руках этих клоунов из городских советов, оно никогда не станет лучше. При этом он совершенно справедливо – надо отдать ему должное – заметил, что мы никогда и ни за что на свете не доверим им любой мало-мальски важный вопрос. Скажем, такой, как национальная оборона – если мы, допустим, раздали бы по 100 миллионов фунтов каждому Совету, чтобы они сами себя защищали, то не позже чем через три недели у нас отпала бы необходимость беспокоиться о русских, так как в стране разразилась бы гражданская война.

По мнению Хамфри, именно так мы и поступили со школьным образованием, поскольку его никто не считает таким же серьезным, как оборона.

Да, гражданскую оборону действительно никто не воспринимает всерьез, именно поэтому-то ее и передали на усмотрение местных Советов. А вот что касается школьного образования, то лично я принимаю его весьма и весьма серьезно – оно вполне может стоить мне победы на следующих выборах!

– Ах, вон оно что! – Секретарь Кабинета усмехнулся. С выражением явного превосходства на лице. – А я-то наивно полагал, что вас прежде всего волнует будущее наших детей.

Естественно, волнует. Не вижу в этом никакого противоречия. Ведь рано или поздно все они достигают восемнадцати лет и становятся избирателями.

Оказалось, у секретаря Кабинета имелся на редкость простой рецепт для решения проблемы школьного образования – централизация!

– Заберите у местных Советов ответственность и передайте ее министерству образования и науки. Тогда вам с этим, может быть, и удастся что-нибудь сделать.

Я неуверенно пожал плечами.

– Хамфри, вы действительно думаете, что мне удастся? Взяться за почти невозможное дело и взять быка за рога…

Неожиданно в наш разговор вмешался Бернард. Впервые за все это время.

– Простите господин премьер-министр, но нельзя одновременно взяться за дело и взять быка за рога.

И это все, что мой главный личный секретарь смог привнести в обсуждение столь важного вопроса? Весь его вклад? Невероятно! Буквально онемев, я просто сидел и таращил на него глаза. Очевидно, подумав, что я не совсем так его понял, он торопливо начал объяснять, что, собственно, имел в виду. – Господин премьер-министр, я хотел сказать, что в принципе сделать это, конечно, можно, но у вас всего две руки, поэтому если вы возьметесь за дело одной рукой, то вам придется брать быка за рога другой, чего вы не сможете сделать, так как у быка два рога. А брать быка за один рог довольно опасно, потому что…