Да, мой король
Шрифт:
Трое мужчин воззрились на свои отражения в зеркальной поверхности.
Яростная лиловая молния располосовала ночные небеса, озарив королевский кабинет белой вспышкой. Раскат грома перекрыл бушевание бури.
И король Вильгельм в отражении внезапно улыбнулся, не скрывая искреннего облегчения, а Ричард, напротив, нахмурился.
– Граф фон Шенборн, я, король Вильгельм, третий сего имени, приказываю вам ради блага Атенлау занять моё место на завтрашнем празднике и выступить перед народом в качестве моего двойника, дабы защитить моё величество от возможной опасности, – торжественно произнёс
Ричард же глядел на отражение Вильгельма и будто впервые видел этого человека. Лицо посла сделалось суровым. Вмиг ушла вся радость от возвращения домой. Совсем иное они обсуждали с Вильгельмом в письмах. И это явно была не та встреча со старым другом, на которую Ричард рассчитывал. Однако же возражать он не посмел. Тем более, при маршале. Да и безопасность Вильгельма стояла на кону, насколько Шенборн успел понять за эти несколько сумбурных минут своего пребывания дома. Поэтому граф с покорностью опустил подбородок и ответил, подчиняясь приказу:
– Да,мой король.
Глава 1
Испокон веков святой Клодис считался главным покровителем Атенлау. Его одинаково почитали во всех шестнадцати землях королевства, а посвящённый ему день назвали государственным праздником. Традиционно отмечали День святого Клодиса десятого июня. Народ устраивал ярмарки и гуляния. В храмах и на площадях зажигались сотни свечей. День света и день новой надежды на прекрасное будущее праздновали весело. Прощали старые обиды и старались не копить новых. Щедро подавали неимущим. И благодарили Избавителя за ещё один прожитый год.
Но более всего народу в столице всегда собиралось на главной площади перед Большим Собором. Там в полдень на балконе в компании двоих епископов появлялся сам король Атенлау и произносил торжественную речь. Монархи год за годом говорили примерно одно и то же: призывали к миру и единению, обещали благополучие и твердили о своей любви ко всем людям в королевстве. Собравшиеся на площади слушали. Иногда плакали от умиления и счастья. Иногда рукоплескали. А иногда даже свистели в осуждении. Но для всех это был тот самый день в году, когда воочию можно увидеть своего правителя.
Вот и теперь львиная доля жителей Линдена набилась на площади и в ближайших улочках. Стража изо всех сил стремилась поддерживать порядок, но людей собралось так много, что при желании они могли смести всех блюстителей порядка в начищенных до блеска кирасах.
Король Вильгельм III Хальбург, нарядный и величественный, появился на балконе Большого Собора святого Клодиса в назначенный час. Как и положено, по обе стороны от него стояли два епископа.
После минувшей ночной бури яркое солнце отражалось в лужах и плясало бликами на золоте монаршей короны. На синеве небес не осталось ни облачка. Будто бы сам Избавитель благословил этот день своим прикосновением.
Два десятка труб по все площади торжественно провозгласили приход
Вильгельм медленно воздел длань, приветствуя свой народ.
И площадь погрузилась в тишину. Ни ропота, ни криков. Ни единого осуждающего свиста. Все хотели услышать монарха.
И тогда король заговорил.
Голос Вильгельма, властный и величественный, разнёсся над площадью.
Конечно, это была заранее заготовленная, заученная назубок речь. Но люди всё равно слушали с восторгом.
Конечно, это был не Вильгельм Хальбург, а Ричард фон Шенборн. Но никто не знал об этом. Даже епископы возле него не догадывались.
«Король» говорил, а сам ждал.
Ждал, что забудет слова речи, которую наспех написал для него Вильгельм накануне ночью и заставил выучить, а потом несколько раз произнести перед ним, чтобы подкорректировать интонацию. Ричард сомневался в этой затее, но Вильгельм пришёл в восторг. Он заверил старого друга, что всё прекрасно. Что их совместные уроки и игры в детстве не прошли даром: Ричард отлично знал своего короля и мог скопировать его поведение в случае необходимости. Кто же осознавал, что эта необходимость действительно настанет.
Ричард ждал, что его раскроют. Но никто даже не догадывался о том, что король – ненастоящий. О готовящемся подлоге к утру знали лишь несколько человек, включая маршала Вайнера, герцога Альберта Зоммерштерна, младшего брата королевы, и его верного цирюльника. Последний постриг и причесал Вильгельма и Ричарда совершенно идентично. Настолько, что Альберт не смог отличить их друг от друга, когда отошёл в другой конец комнаты.
К утру буря успокоилась, а пути короля и графа разошлись. «Короля Вильгельма» с торжественным конвоем отправили в Большой Собор ожидать выступления перед народом. Настоящий же Вильгельм удалился в сопровождении маршала и герцога Зоммерштерна, которые должны были доставить монарха в безопасное место, а после возвратиться за самим Ричардом по завершении праздничного дня.
Так вышло, что в текущем окружении никто не знал о том, что вместо короля перед ними лишь его двойник. Свиту самого Шенборна велено было рано на рассвете по морю переправить в другое место, чтобы они ненароком не выдали прибытие посла в столицу. Ричард даже не знал, куда именно послали его людей, и от этого чувствовал себя ещё более неуверенно.
Но никто не признал в нём фальшивку. Все с почтением кланялись. Оба епископа расцеловали его руки, стоило ему явиться в Собор. А после его отвели в специальные покои, где он немного отдохнул до самого выступления. Слуги были послушны, а стражники – исполнительны. Сложный нрав настоящего Вильгельма приучил их к покорности без возражений.
А ещё Ричард ждал того покушения, о котором так беспокоился король. Даже отказался от предложенного в Соборе вина, будто его могли отравить прямо в священном месте. Опасался ли граф фон Шенборн за собственную жизнь? Он старался не думать об этом, а сосредоточиться на долге. На своей обязанности защитить правящий род Хальбургов во что бы то ни стало. И всё же мелькнула глупая, шальная мысль, что не стоило так уж спешить домой. Можно было и на пару дней задержаться в Солверине, где ему жилось вполне спокойно в числе прочих делегатов от Атенлау.