Да, мой лорд

МамаЛена

– Забота и помощь - вот что требовалось от лордов во все времена.
– рассуждал Риддл.
– Ответственность за тех, кто им доверился, отдал себя на их попечение. Кому, как не вам это понимать?

Люциус оглянулся: отец согласно кивал, вопросительно поглядывая на сына. Люциус улыбнулся ему и гостю. Хотелось спать. Проводив засидевшегося гостя, Люциус еще раз заглянул к отцу.

– Как ты себя чувствуешь?

– Все хорошо, сын. Скажи, почему ты так упорно отказываешься присоединиться к Тому? Он неприятен тебе?

– Вовсе нет. Просто мне это не интересно. Да, и зачем?

– Ты сможешь упрочить свое положение в обществе и, в будущем, подняться на немыслимую высоту: у Тома далеко идущие планы и потрясающая магическая

сила. Скоро он заявит о себе, и было бы неплохо стать тем, на кого он сможет опереться.

– То есть, подставить ему спину?

– Скорее - придержать лестницу. У него хватает сторонников: твои будущие родственники, например. Беллатрикс отзывается о нем с восторгом.

– И это - еще одна причина держаться от него подальше.
– пробормотал Люциус, сдаваясь.

Отец выглядел утомленным и огорченным поведением сына, и Люциус пообещал посетить ближайшее собрание непонятной организации, только, чтобы увидеть слабую улыбку на бледном лице.

Прибыв в особняк Лейстренжей, Люциус удивился, обнаружив множество знакомых лиц. Кроме хозяйки, ее мужа и свояка, здесь были, казалось, почти все представители древних магических родов. Увидев будущего тестя, Малфой подошел поздороваться.

– Люциус! Рад видеть тебя среди нас. Лорд уже спрашивал о тебе.

– Лорд?

Оказалось, что скромный мистер Риддл среди своих сторонников известен, как Лорд Волдеморт. Люциус с трудом сдержал усмешку. Как безвкусно. Впрочем, больше ничего вульгарного в Риддле не было. Даже странно, почему он выбрал столь нелепое имя.

– Господа, я рад видеть вас здесь.
– раздался тихий приятный голос.

Все расступились: в двери входила гордо улыбавшаяся Беллатрикс под руку с Лордом Волдемортом. Риддл тоже улыбался, сдержанно и одобрительно, но когда его взгляд остановился на Люциусе, улыбка вдруг стала теплой и восхищенной.

– Господа!
– чуть громче проговорил он.
– Сегодня у меня большая радость: нас согласился посетить юный лорд Малфой!

Все глаза обратились к Люциусу, и ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы не поморщиться. Чуть поклонившись, он ответил на улыбку лорда:

– Благодарю вас… - «мой лорд» - прошелестело за спиной, и он послушно повторил: - мой лорд, вы слишком добры ко мне.

Риддл быстро подошел и остановился напротив:

– Юноша, вы - истинный пример всего, к чему я стремлюсь: вы умны, образованны, прекрасны. Думаю, любой из здесь присутствующих мечтал бы иметь такого… сына.

Пауза была почти незаметна, и Люциус не обратил бы на нее внимания, если бы не смотрел на говорившего: глаза Риддла, светившиеся искренним восхищением, на короткое мгновение вдруг потемнели. Люциус снова склонил голову:

– Вы мне льстите, мой лорд.

– Как и все, мой лорд.
– усмехнулся Риддл.
– Но я делаю это искренне. Вы позволите называть вас по имени?

Конечно, Люциус позволил: стоящие вокруг них гости внимательно следили за беседой, и Малфой видел, как меняются, становясь благосклонней, направленные на него взгляды. Похоже, отец был прав, у новоявленного лорда было много сторонников, и иметь хорошие отношения с ними было не лишним. Весь вечер Лорд не отпускал Люциуса от себя, расспрашивал об отце, невесте, делах и планах. За ужином Люциус сидел по правую руку от Риддла, слева же сидела хозяйка дома. Белл так явно гордилась им, что Малфою стало смешно: раньше от будущей сестры он удостаивался разве что насмешки. Теперь же она улыбалась ему вполне искренне и слушала с интересом. Малфой бросил взгляд на Руди, сидевшего рядом с женой, тот был мрачен, но старался выглядеть радушно. Похоже, Риддл еще предприимчивее, чем думал отец.

Вернувшись домой, Люциус обдумал свои впечатления: Риддл ему понравился. В своей новой ипостаси он выглядел достаточно внушительно, и, оказавшись близко, Малфой не мог не почувствовать действительно огромную магическую мощь, скрытую в Волдеморте. К тому же, он явно восхищался Люциусом,

тонко шутил, мило общался. Они хорошо понимали друг друга, и, если бы не мелькающее иногда в глазах Тома странное выражение, Малфой бы признал, что очарован новым другом так же, как и отец. А Риддл, казалось, и не стремился скрыть свою симпатию, впрочем, вполне дружескую. На следующее собрание Люциус шел уже с охотой.

Риддл продолжал выделять Малфоя из толпы своих последователей, и вскоре Белл снова косо смотрела на него, но Люциуса это не трогало. Сейчас его занимали совсем другие мысли: их странные отношения были ему не понятны. Том явно интересовался Люциусом, выказывал ему свою благосклонность, смотрел с восхищением и желанием, но не предпринимал ничего, хоть сколько-нибудь похожего на попытки поухаживать. Это удивляло и задевало. Люциус не понимал, чего хочет от него Волдеморт, и перестал понимать, чего хочет он сам. Привыкший нравиться и отказывать, Люциус был внутренне готов к тому, что ему предстоит отклонить ухаживания Тома, но тот словно дразнил его: не скрывал своего желания, но не делал ни малейших попыток к сближению. Постоянные встречи, общение на грани, двусмысленные взгляды и речи - все это заставляло терять голову, а к этому Люциус не был готов. Наедине ему позволили называть вождя «мистером Риддлом», а в присутствии остальных он по-прежнему говорил «мой лорд». Волдеморт стал реже бывать у них в доме, предпочитая встречаться у Лейстренжей, но приходя, он ничем не показывал, что их отношения как-то изменились, был столь же любезен, как и раньше, подолгу беседовал с отцом, хвалил «юного лорда Малфоя», и Люциус почти краснел, наблюдая, какой радостью загорается взгляд измученного отца.

Люциус провожал Волдеморта к камину уже поздним вечером. Отец ушел к себе, а Том еще долго сидел в кресле, молча разглядывая сидевшего напротив юношу. Наконец он поднялся и вышел из кабинета, и Люциус поймал себя на том, что послушно следует за ним. У камина Риддл остановился и, неожиданно обернувшись, оказался почти прижат к подошедшему Люциусу. Понимающе и чуть насмешливо глядя ему в лицо, Том вдруг спросил:

– Чего ты хочешь, мой мальчик?

От неожиданности Люциус сказал правду:

– Я не знаю.

– А я, к сожалению, знаю… - задумчиво проговорил лорд и, подняв руку, коснулся лица Малфоя, провел кончиками пальцев вдоль щеки к подбородку, и, чуть приподняв, провел большим пальцем по раскрывшимся от удивления губам.

– И, если бы не это… - Люциус замер, широко раскрыв глаза и чувствуя на губах теплое дыхание.
– Я бы рад был позволить себе…

Волдеморт исчез в камине, оставив ошеломленного Люциуса переживать так и не состоявшийся поцелуй.

Следующие несколько дней Люциус метался по дому, забросив все дела и ожидая, когда Волдеморт позовет его, но камин молчал, совы приносили только деловые письма, а у Люциуса не было сил их читать. В конце концов, он взял себя в руки и попытался обдумать случившееся. Он, определенно, не влюблен, но, не менее определенно желает своего «вождя и учителя». Малфой усмехнулся. Еще недавно он не допускал мысли о подобном. Он имел достаточный опыт, но только с женщинами, и никогда не желал мужчину… Почти никогда. «Мой лорд» - вспомнилось ему. Какая ирония! Змееныш смотрел на него влюбленными глазами, все время провожал его взглядом, замирал от его прикосновений, а теперь он - лорд Малфой - ведет себя точно так же. Но Волдеморт не хочет его? Глупости! Его хотят все. Тогда почему?.. И почему он сам настолько растаял? Не будь Малфой так осторожен, он бы заподозрил аммортенцию или чары, но подаренный отцом артефакт надежно защищал от любовной магии всех видов. Значит, просто физиология? Малфой считал себя довольно холодным в смысле любовного темперамента. Еще никто не увлекал его настолько, чтобы так потерять голову. Но Риддл - особенный волшебник… Совершенно особенный… Мой лорд… Поняв, что уже несколько минут улыбаясь, мечтательно смотрит на пламя, Малфой швырнул бокал с вином в камин.