Да, мой лорд
Шрифт:
После обеда Малфой аппарировал в Хогсмит и, войдя в «Сладкое королевство», задумчиво обвел глазами полки. Сам он предпочитал лавку мадам Тофти, где ассортимент был более изыскан, а цены впечатляли, но сомневался, что Северус оценит «Горький шоколад с ноткой миндаля», а вот шоколадные лягушки нравились всем детям одинаково.
Вернувшись в Хогвардс, Малфой прошел в Больничное крыло. Мадам Помфри, торопящаяся к какой-то без остановки чихающей девушке, указала Малфою на последнюю койку у дальней стены, огороженную ширмой. Малфой подошел и,
– Северус!
Не услышав ответа, Люциус решил заглянуть за ширму. Снейп спал, свернувшись клубочком, спрятав лицо в сгиб локтя и высунув из-под одеяла худую ступню.
Малфой тихо поставил пакет на тумбочку и потянул одеяло, укрывая выглядящую сиротливо ногу, но та дернулась, подбираясь, и на Люциуса взглянули настороженные злые глаза. Мальчишка подскочил на кровати, прижимая к груди одеяло и зашарил глазами по сторонам, явно отыскивая палочку. Наткнувшись на пакет с конфетами, он замер, медленно повернулся и, наконец, понял, кто к нему пришел. Глаза мальчишки полыхнули такой радостью, что Люциус сморгнул, но тут же его взгляд снова стал колючим и недоверчивым.
– С пробуждением.
– улыбнулся Люциус, не зная, с чего начать.
– Здравствуйте. А что вы… - Северус подтянул одеяло повыше и вцепился в него обеими руками.
– Что я здесь делаю? Навещаю больного. Вот, принес шоколадных лягушек.
– Спасибо.
Разговор не шел. Малфой наблюдал, как Северус перебирает одеяло, кидая на него опасливые взгляды и всерьез обеспокоился: помнит ли мальчишка, что с ним произошло, и если нет, что ему рассказали?
– Как ты себя чувствуешь?
– осторожно спросил он.
– Нормально.
– Почему тогда не ешь шоколад?
Северус дотянулся до пакета и достал шоколадную лягушку. Немного посмотрев на нее, он протянул конфету Люциусу.
– Угощайтесь.
Люциус отказался:
– Спасибо, я не люблю конфеты.
– Любите… - глядя в сторону, возразил мальчишка.
– Что?
– Блэк постоянно приносит вам из Хогсмита шоколад.
– Ну, скажем так: я не люблю, когда конфеты пытаются удрать от меня.
Малфой с облегчением заметил слабую улыбку, и, дождавшись, когда Северус откусит шоколада, осторожно спросил:
– Ты помнишь, что с тобой случилось?
Мальчишка кивнул, продолжая жевать.
– Директор говорил с тобой?
– Еще кивок.
– Я могу спросить?
Снейп прожевал конфету и насторожился.
– Почему ты не смотришь на меня? Я обидел тебя?
– Нет, сэр.
– Северус… - Люциус с досадой заметил, что мальчишка съежился.
– Помнишь, я говорил, что ты можешь звать меня по имени?
Снейп снова мотнул головой, и упавшие волосы скрыли лицо.
– Что я сделал не так?
– Ничего.
– голос из-за завесы волос звучал уныло.
– Почему тогда?…
– Это я все сделал не так!
– мальчишку словно прорвало: он мотнул головой, отбрасывая волосы и отчаянным
– Они забрали палочку, а без нее я не смог… Не справился… - его голос упал до шепота.
– Я испугался…
Люциус выругался про себя: о чем думали директор и мадам Помфри? Мальчишка в полном отчаянии, и никто с ним даже не поговорил.
– Я бы тоже испугался.
– жестко сказал Малфой.
– Что ты мог сделать против троих?
– Я должен был защищаться.
– возразил Снейп дрожащим голосом.
– Ты и защищался. Насколько мог.
– Вы издеваетесь? Я валялся и прятал голову!
– из глаз против воли брызнули слезы, и Северус отвернулся, незаметно вытирая лицо одеялом.
Больше всего Люциусу хотелось обнять мальчишку и погладить по лохматой голове, но это было бы ошибкой.
– Ты не плакал, не умолял, не пытался торговаться.
– четко перечислил Люциус и подумал про себя, что сам бы стал умолять - ровно до тех пор, пока не добрался бы до палочки.
– В этом поединке победил ты, а не те подонки, которые не посмели встретится с тобой поодиночке.
Недоверчивый взгляд из-под волос Малфой выдержал с блеском.
– Трудно противостоять грубой силе, и до этого лучше не доводить. Пожалуй, словом можно ударить гораздо больнее, чем кулаком.
Изображать мудрого старшего товарища было утомительно, но дело того стоило: змееныш перестал всхлипывать и с интересом слушал.
– Думаю, ты легко научишься, ты достаточно умен.
Кажется, его сейчас снова назовут «моим лордом»: в глазах мальчишки появилось характерное обожание. Надо признать, что это было приятно. Малфой знал за собой этот недостаток: восхищение в любом виде вдохновляло и радовало его, даже, если восхищение сопровождалось шмыгающим носом и мокрыми щеками.
– Надеюсь, ты не намерен слишком долго валяться? Мне бы хотелось получить мое зелье до того, как весь Дом поизощряется на счет моей тонкой аристократичной натуры.
Кажется, мальчишка готов был отправиться в лабораторию сей же час.
– Кстати, как твои экзамены?
– Нормально.
– Не сомневался… Мне пора идти. Надеюсь увидеть тебя завтра в гостиной. И не беги сразу в лабораторию, я пошутил.
Люциус встал, ласково улыбнулся на прощанье и, уже выходя из-за ширмы, услышал:
– Спасибо… Люциус.
– Не за что. Выздоравливай, змееныш!
Только наткнувшись на возмущенный взгляд мадам Помфри, он понял, что назвал Северуса змеенышем вслух. Интересно, что он по этому поводу подумал? Почему-то Люциусу очень не хотелось обижать мальчишку. И совсем немножко хотелось услышать еще раз робкое: «Мой лорд».
«Да, мой лорд, вы безнадежный павлин.
– укорил он себя, - Это уже походит на манию»
И в целях излечения от мнимой избранности, юный лорд решил приобщиться к народу и отправился к озеру, где проводили время его сокурсники, рисуясь и переругиваясь с гриффиндорцами.