Да обойдут тебя лавины
Шрифт:
А. П.– В техническом плане?
С. Б.– Технических сложностей, таких, как, скажем, на Эвересте, мы на Тянь-Шане не встретили. Впрочем, они не планировались и на Канченджанге. Там предстояло решить другую задачу: впервые траверсировать четыре вершины горы.
А. П.– А кто до вас пытался это сделать?
С. Б.– В 84-м году японские альпинисты. Но их задумка не совсем удалась. Траверс предполагает последовательные восхождения на каждую из вершин массива без спуска ниже седловин, соединяющих их. А японцы сумели траверсировать только две вершины, потом спустились на 7300 и взошли еще на одну вершину.
А. П.–
С. Б.– В Гималаях предстояла семикилометровая "прогулка" на восьмикилометровой высоте. А на Тянь-Шане разница в "росте" вершин компенсировалась длиной маршрута. Мы прошли траверсом 20 километров от пика Победы до пика Военных Топографов. То есть сумма трудностей была соизмерима с гималайскими.
Руководителям экспедиции, тренерскому совету этот траверс должен был дать окончательные ответы на многие вопросы. Как участники экспедиции будут вести себя в условиях длительного пребывания на больших высотах? Каковы их работоспособность, схоженность, психологическая совместимость?
Альпинисты (26 человек: 20 - основного состава и 6 - запасных) разделились на два эшелона. После акклиматизационных выходов группы под руководством Василия Елагина, Евгения Виноградского и моим первыми вышли на траверс со стороны пика Важа Пшавелы. С интервалом в один день начали подъем группы Казбека Валиева, Валерия Хрищатого и Владимира Балыбердина. Погода, в основном, не подводила. Траверс занял неделю. Все были в отличной форме. Помогало и сознание, что работа на маршруте ложится не на тебя одного, даже не на одну группу в 3-4 человека, а на весь эшелон. Но при этом каждый старался взять на себя самое сложное, сделать как можно больше. Особенно рвались в бой молодые ребята: москвичи Женя Клинецкий, Саша Шейнов, сибиряк Володя Коротаев, ростовчанин Шура Погорелов. Приходилось их даже слегка сдерживать, напоминать, что отбор уже закончен. Перемерзший, слежавшийся, пылеобразный снег, в котором мы топтали ступени, не давал забыть, что силы нужно распределить на весь маршрут.
А. П.– Кто из наших земляков вошел вместе с тобой и Мишей Туркевичем в гималайскую команду?
С. Б.– Числился запасным, а после траверса вернулся в основной состав Витя Пастух. Он врач-травматолог. Пусть никому не понадобится на восхождении его помощь, но хорошо, когда Витя рядом. Многим и в горах, и внизу Пастух спас жизнь. Однажды на Памире оказал помощь парню из Прибалтики (на него упал камень, угодил по почке). Специалисты потом сказали: опоздай Витя на полчаса, и медицина была бы бессильна. А на Тянь-Шане на первом акклиматизационном выходе Пастух точно и вовремя определил, что участник основного состава Гена Василенко заболел воспалением легких. В горах пневмония убивает за несколько часов. Гена был срочно спущен в базовый лагерь и санитарным рейсом отправлен в Пржевальск. Я очень хотел, чтобы Василенко попал в команду. Но в Непал мы улетели без него.
А. П.– А второй Гена - Копейка? Почему он не прошел?
С. Б.– Никто не сомневался, что он будет в команде. Сильный, техничный, универсальный альпинист, уверенно чувствующий себя и на скальном маршруте, и на высотном восхождении. На первом этапе отбора занял 5-е место... Но перед "кольцами" на пике Коммунизма Гена переболел ангиной и показал в забегах 24-й результат. Так и оказался за чертой. Хотя, я уверен, он здоровее нас с Пастухом, вместе взятых. Но почему-то не всегда впереди оказывается сильнейший.
А. П.– А как получилось, что уже после пика Победы, когда, казалось бы, отбор был окончен, из команды были отчислены женщины? Разве они плохо себя проявили?
С. Б.– Женщин
А. П.– Эх вы, рыцари!
С. Б.– Но ты же не будешь отрицать, что женщины, даже самые тренированные, все же слабее мужчин. И в этом ваша сила. А еще они очень эмоциональны и часто непредсказуемы. Это, безусловно, придает жизни особую прелесть. Но - на равнине. А в экстремальных условиях сложного восхождения чем все эти милые особенности могут обернуться? Когда я решительно вычеркивал женские фамилии из списка участников команды, перед глазами стояла улыбка Эли Шатаевой. Красавицы, умницы, капитана женской команды, в полном составе погибшей на пике Ленина.
Все, что сейчас говорю, совсем не означает, что в альпинизме я женоненавистник. Пусть женщины ходят в горы! На здоровье! Только не на такие маршруты, где выбиваются из сил парни. И обязательно - вместе с мужчинами.
А. П.– И на том спасибо. Только, вот увидишь, наши женщины еще проявят себя в Гималаях. И именно на сложных, может быть, даже уникальных маршрутах. Но, конечно, тут я с тобой согласна, вместе с мужчинами. Кстати, психологи утверждают, что присутствие женщин влияет на суровые мужские коллективы самым благотворным образом. Подтягивает вас, заставляет быть в хорошей форме. Отказываясь от участия женщин, вы - каждый!
– думали о том, что увеличиваете свои шансы пройти траверс. Ведь женщин в их восхождении на одну из вершин кому-то пришлось бы сопровождать. Могу перечислить и другие ваши соображения "высшего порядка": избавляете себя от массы различных хлопот - взять груз потяжелее, следить за внешним видом и речью, горы ведь не женщины, от мата не краснеют. Да что там, поступили как самые настоящие эгоисты. Давай сменим тему. Как вы испытывали снаряжение, с которым предстояло работать в Гималаях?
С. Б.– Вопрос интересный, ответ еще интереснее: никак не испытывали. Часть снаряжения находилась еще в стадии изготовления, часть не была доставлена в базовый лагерь. Как нам объяснили, во-первых, из-за сложностей транспортировки; во-вторых, из-за того, что снаряжением некому было заняться. Странные доводы. Да мы, если бы знали, сами приехали в Москву, все что надо получили, упаковали, отправили. Это был крупнейший прокол. Сколько раз в Гималаях нас подводило непроверенное снаряжение. Ветру ничего не стоило разорвать палатки "Салева", ровно один день выдерживали свой вид и функции бахилы. В пуховых рукавицах мерзли руки, не хотели работать на морозе насосы примусов "Фебус". Из-за того, что не были испытаны кислородные приборы, на Канченджанге обожгли глаза Погорелов и Виноградский.
Миша, Витя Пастух и я, правда, по собственной инициативе провели эксперимент по замене примуса газовой горелкой. Шли мы втроем и, чтобы облегчиться, не стали брать примус с запасом бензина, а взяли горелку и два 700-граммовых баллона со сжиженным газом. В весе выиграли раза в три, если не больше, но в остальном проиграли - примус дает больше тепла. Мы решились на эксперимент только потому, что рядом шли команды Москвы и РСФСР, которые несли примусы и готовы были подстраховать нас. Эксперимент показал, что в экстремальных условиях на больших высотах лучше пользоваться бензиновыми примусами.