Да обойдут тебя лавины
Шрифт:
А. П.– Скажи, а если бы в сорвавшейся связке были ребята из сборной страны, а не из узбекской команды, решение осталось бы таким же?
С. Б.– Мы не делились на "ваших" и "наших", работали одним коллективом. И лучше бы никто не оказался в роли пострадавших. Но в любом случае все было бы так, как было.
А. П.– Помню, как восторженно, правда, не замалчивая ничего, реагировал "Советский спорт" на ваше восхождение и проходившее одновременно восхождение ленинградцев на пик Корженевской. А как отметило это достижение спортивное руководство?
С. Б.–
А. П.– Но почему же даже на фоне трагедии "замолчали" рекордное (пусть и не фиксируются рекорды в альпинизме) достижение? Ведь до сих пор никому не удалось его повторить. Попытка сделать это зимой 89-го закончилась трагически. Говорят, причиной катастрофы было землетрясение.
С. Б.– Об этой катастрофе мы узнали, находясь в Гималаях. Опытная, прекрасно подготовленная команда красноярцев готовилась идти к вершине. Что стало причиной их гибели? Не знаю. Но землетрясения - не было! Ни одна сейсмостанция его не зафиксировала. Просто кому-то очень хотелось свалить ответственность на стихию.
А. П.– Наигранный вариант: стихия, что с нее возьмешь? И нет виноватых. Страшно, когда гибнут молодые, полные жизни... Обидно, когда перестраховщики, опасаясь шума, не хотят замечать успехов. Хоть и показывали вас по ЦТ, о том уникальном восхождении знали лишь немногие, узкий круг. А когда начался отбор во вторую гималайскую команду?
С. Б.– Зимой 87-го, в Приэльбрусье, там проходил первый отборочный сбор, к участию в нем были допущены 40 альпинистов. Нашу республику представляли шестеро: кроме нас с Туркевичем и Василенко, харьковчане Виктор Пастух, Геннадий Копейка и Сергей Бондаренко.
Техническую подготовку проверяли на скалах вблизи города Тырныауза. Соревновались на двух маршрутах с нижней страховкой (как на восхождениях) и на двух - с верхней (как на соревнованиях скалолазов). В зачет шли результаты всех четырех. Тогда на Кавказ обрушились сильнейшие снегопады, скалы покрылись снегом и льдом. Все маршруты проходили в кошках. Словом, проверка была серьезной. Но это еще цветочки, а ягодки... "Забеги" по скалам ни в какое сравнение не шли с самыми настоящими забегами - по склонам Эльбруса. Там проверялась функциональная подготовка. Каждый, кто хоть раз поднимался на Эльбрус, знает, там и с хорошей спортивной подготовкой нелегко шагать. У нас же были два участка, где приходилось бегать (во
Сначала приняли старт на высоте 3500, а финишировали на 4100. На следующий день поднялись на Восточную вершину Эльбруса, правда, без учета времени. Днем позже - второй забег: старт на 4100, финиш - на 5100. По сумме набранных баллов тренерский совет назвал 27 кандидатов. При отборе выбыл Сергей Бондаренко, остальная пятерка украинцев продолжала подготовку, хотя Миша Туркевич, переболевший гриппом, показал неважные результаты.
А весной была поездка в Непал, разведка маршрута.
А. П.– И как ты оценил Канченджангу на фоне других гималайских восьмитысячников?
С. Б.– Конечно, ее нельзя было сравнить с основным заявленным нами маршрутом, южной стеной Лхоцзе, с Эверестом в техническом плане. Но здесь тоже предстояло решить задачу, никем до нас не решенную,- пройти траверсом весь массив горы в сложных погодных условиях. Ведь массив Канченджанги - самый восточный в непальских Гималаях. Траверс обещал большие физические нагрузки на больших высотах. Увидев гору (а увидели мы ее лишь в самом конце пути, когда ветер разорвал тучи и она появилась в разрывах облачности: голубая, сверкающая), мы сразу загорелись идеей пройти этот маршрут. Незабываемое зрелище прекрасного массива. Мы любовались им под несмолкаемый шум, нет, грохот... Можно сказать: "грохот ветра"? Нет? Но там ветер именно грохотал - будто мчались бесконечные тяжелогрузные экспрессы. Мы поняли, что нас ожидает наверху. Желание пройти гору не стало меньше. Наоборот!
А. П.– А потом снова был Памир, летний отборочный сбор... В нем, если не ошибаюсь, участвовали и женщины?
С. Б.– Да, их было четверо. Плюс тридцать шесть мужчин. Снова поляна Москвина. Как-то даже не верилось, что это здесь мы год назад "зимовали". Тренерский совет очень грамотно рассчитал сроки акклиматизации, чтобы лучшие результаты показали те, кто в самом деле лучше подготовлен. Для этого мы совершили выход на Большое Памирское фирновое плато с двумя ночевками на высотах 5300 и 6100, поднялись на пик Корженевской (7105). И только после этого начался сам отбор. Нам предстояло подняться на плато с тренерами и медиками, а потом сделать три "кольца".
А. П.– Что это за "кольца"?
С. Б.– Предусматривались восхождения на седловину между пиком Хохлова (6700) и пиком Коммунизма, восхождение на пик Коммунизма, через пик Душанбе (6900) спуск на плато, встреча с медиками и сразу же, без обычного в таких случаях дня отдыха - очередное "кольцо", спуск на плато, медицинское обследование и - заключительное обследование.
А. П.– Интересно, сколько же времени отводилось на этот марафон?
С. Б.– Сравнительно немного, 9 дней на все три "кольца".
А. П.– Немного? Это как посмотреть. Девять дней на такой высоте! По-моему, это был бы своего рода рекорд.
С. Б.– Возможно. Но мы поднимались наверх совсем не за рекордом. Идея "колец": отобрать спортсменов, которые не выйдут из строя (а это случается и с сильными, хорошо подготовленными) при длительной работе на больших высотах. К сожалению, вмешалась - в который раз!
– "небесная канцелярия".