Да, орки мы!
Шрифт:
Орочья деревня чем-то неуловимо отличалась от всех, виденных ранее, и вскоре я понял, чем именно. Деревня Чёрных Черепов единственная из всех была обнесена стеной. Где-то это был простой деревянный частокол, где-то — полноценная каменная стена, неширокая, но достаточно высокая, а ещё с одной стороны их защищала отвесная скала, на которой сейчас находились мы. Дома (а не чумы из жердей и шкур, хотя и такие тоже были) стояли ровными рядами, хозяйственные постройки отчётливо выделялись среди них, дом вождя, если это был он, полностью каменный, с покатой деревянной крышей, возвышался над остальными, как гордый петушок среди невзрачных курочек. Неплохо они тут устроились.
Даже
Глава 47
Вскоре я заметил ещё одну деталь. Частокол был буквально усеян черепами, и что-то мне подсказывало, что это черепа врагов, а не экстравагантный способ похоронить дедушку. Похоже, договориться с племенем Чёрных Черепов не выйдет. У меня и до этого были сомнения в их договороспособности, но теперь они рассеялись окончательно. Без драки точно не обойтись.
Орки внизу занимались обычными делами по хозяйству, готовили жратву, таскали воду или дрова, дети играли на улице или помогали взрослым, бабы трепались, собираясь небольшими компаниями. Я пытался разглядеть, что делают взрослые воины, но не видел ни казарм, ни тренировочных площадок, так что муштрой и боевой подготовкой они не занимались. Скорее всего, какой-то определённой структуры у них не было, всё стандартно. Дружина вождя из наиболее сильных орков, плюс ополчение из всех остальных, без каких-либо изысков. В этом плане Чёрные Черепа недалеко ушли от всех прочих.
Я попытался хотя бы приблизительно подсчитать их численность, и по самым скромным подсчётам выходило, что взрослых воинов здесь обитает три-четыре десятка, а если они поставят под ружьё всех до единого, от мала до велика, то воинов получится раза в два больше.
— Всё, уходим, — шёпотом приказал я и отполз назад, за гребень скалы.
Этого достаточно, хватит на сегодня разведки. Мне не хотелось, чтобы и мой череп оказался украшением на заборе, да ещё и с этой уродливой чёрной меткой на лбу. Я вообще против косметики.
— Да-да, валим-валим, — закивал Тук, а следом за ним и остальные гоблины.
Дургуз так и вовсе обрадовался как дитя, увидевшее новую игрушку. Ему всю дорогу было не по себе, он постоянно озирался по сторонам, настороженно принюхивался к чему-то, да и вообще, выглядел неважно, нервничая гораздо больше, чем позволяла ситуация, а все попытки его успокоить не приносили результата. Я твёрдо решил, что в разведке ему делать нечего.
Мы начали потихоньку спускаться той же дорогой, по крутой и узкой тропинке, и на этот раз двигаться тихо почти не получалось. Гравий и мелкие камешки под ногами постоянно шуршали и скатывались вниз, приходилось резко останавливаться, чтобы не съехать с горы и не упасть вслед за ними. Орки не слишком-то приспособлены к долгому скрытному передвижению, в отличие от гоблинов. Подкрасться к добыче, швырнуть копьё, открыто подбежать и добить при необходимости, вот и вся скрытность, необходимая орку.
Вот Дургуз и шумел за троих, да и я тоже не отличался от него. И мы, спустившись на главную тропу, напоролись на троих охотников. Нас поджидали.
Орки, одетые в грубые шкуры и вооружённые копьями, перегородили нам путь. У самого рослого из них на поясе болтался железный меч, причём, похоже, самодельный, потому что гномы так похабно исполнить бы не сумели.
— Стоять! —
Я остановился на тропе напротив него, Дургуз и гоблины держались чуть позади. Чёрные Черепа встали так, чтобы не дать нам сбежать, с одной стороны путь нам перекрывал крутой склон, с которого мы несколько минут назад спустились, с другой стороны склон резко уходил вниз, и довольно далеко, в самый раз, чтобы переломать все кости в теле, пока с него падаешь.
— Прочь с дороги, — произнёс я, готовясь выхватить топор из-за пояса. Пернач в этот раз я предпочёл оставить дома, в разведке он бы только мешался.
Орки переглянулись, один из копейщиков приблизился к главарю, что-то зашептал ему на ухо, тот удивлённо глянул на меня, усмехнулся чему-то. Я хмуро поиграл желваками, ожидая их реакции. Бездумно кидаться в бой я не спешил, считая, что мы в меньшинстве. Гоблины даже втроём не ахти какие воины для открытого боя, да и Дургуз, честно говоря, тоже.
— Так это ты, что ли, хан? — насмешливо произнёс главный.
— Что, не похож? — в тон ему ответил я.
— Думал, повыше будешь, — хмыкнул он. — Ну, всё равно. Назвался ханом, значит, будешь почётное место занимать. Над очагом.
Орки заржали, а я глухо зарычал. Топор сам прыгнул в руку, и я без лишних слов бросился на шутника, надеясь, что мои спутники последуют за мной. Если драка неизбежна — бей первым, как учил Президент.
Они отреагировали молниеносно, встречая меня выпадами копий. Одно чиркнуло меня по руке с внутренней стороны, другое запуталось в складках одежды. Я махнул топором рядом с лицом главного, тот успел отпрянуть, выхватывая меч из-за пояса и тут же пытаясь контратаковать подлым тычком куда-то в область паха. Пришлось отпрыгивать назад, заодно я резко дёрнул одно из копий на себя, чтобы его хозяин тоже последовал за мной, защищая от железного клинка. Шутнику пришлось прервать атаку, чтобы не порезать своего же.
Дорогой брат Дургуз, тоже вооружённый гномским топором, шипел змеёй и выпрыгивал из-за моей спины, пытаясь достать одного из копейщиков, гоблины, вереща писклявыми голосами грязные оскорбления, принялись бросаться камнями, не встревая в ближний бой. Так что из колхозной молодёжи танковал один лишь я, вертясь ужом и принимая на себя удары всей троицы, благо, на тропе можно было не опасаться того, что удары посыпятся с трёх сторон. Но держаться всё равно было непросто.
Несколько мелких порезов я уже получил, в отличие от Чёрных Черепов, которые пока так и оставались невредимыми, умело тесня нас назад по тропе. Пара брошенных камней не в счёт. По хорошему, нужно расправиться с этими негодяями как можно скорее, пока из деревни к ним не прибыла подмога. На два фронта мы точно не выстоим.
Очередной взмах изъеденного ржавчиной меча просвистел мимо уха, я отпрянул в сторону, и вместо ответного удара вдруг сильно пнул одного из копейщиков в живот. Тот не устоял, отлетел назад, вдруг оступился и покатился вниз, безуспешно цепляясь за склон, пока в одном из кувырков не ударился головой о камень и не полетел в бездну уже безвольной изломанной куклой.
— Это! Спарта! — прорычал я, пытаясь достать главного ещё одним ударом топора.
Дургуз, скаля клыки, махнул топором, перерубая копьё второго из копейщиков, древко превратилось в острый кол, но брат сумел перехватить его свободной рукой и добить противника ещё одним ударом. Кровь из разрубленной шеи брызнула ему на лицо, Дургуз хищно облизнулся и бросился мне на помощь, едва только его враг рухнул на землю.