Дачница на закуску или Пропала наша Маша

Вешнева Ольга Михайловна

Умопомрачительное чувство раскрепощенности, абсолютной свободы при полном отсутствии страха. Казалось, мне уже все равно, пусть моя попа будет исполосована острыми когтями и окрасится кровью, пусть в мою шею глубоко вонзятся острые клыки, только бы он… не отпускал меня, не прекращал своих диких азартных ласк, он которых я вся горела и плавилась, как свечка, зажженная ради моей несчастной души, сгинувшей во мраке бескрайнего космоса. Теару легко вскинул мое податливое тело, прижимая лопатками к холодной стене, и я почти испуганно вскрикнула, почувствовав его в себе. Раскатами корабельного эха надо мной прокатился его негромкий

рев, пугая и очаровывая. Мои пальцы чувствовали его ребра, я сама будто когтями вцепилась в его бока, вместо стонов нелепо повизгивая от его мощных, но при этом как будто бережных движений. Обладающий нечеловеческой силой мужчина явно старался не навредить мне, и это понимание еще больше расслабляло и успокаивало. С ним было слишком хорошо, и потому я не могла его бояться. Я чувствовала его вкус и запах, когда он целовал меня и позволял мне приникнуть губами к его шее и груди, и он казался мне… таким вкусным, как в меру сдобренные специями не пересоленные пельмени. Да, у его кожи был вкус пельменного бульончика, и мы словно поменялись местами. Теперь я пускала на него слюни, желая лизать его гладкую солоноватую кожу, как будто намереваясь съесть его целиком без остатка. Жалела даже о том, что нелианец не способен потеть. Чем меньше выделений, тем меньше запаха, который может спугнуть чуткую лесную дичь. Такова его природа хищника, незаметно и стремительно нападающего из засады.

– Я хочу тебя съесть. Ты пахнешь пельменем, – выдала я, хихикая от удовольствия, когда все кончилось и Теару отпустил меня, но тут же нежно обнял, прижимая к своей груди, чувствуя, как успокаивается мое сердце.

– Чем? – не понял нелианец.

Такое слово отсутствовало в его основанном на фрагментах чужой памяти земном словарном запасе.

– Кусочек вареного мяса в тесте, – объяснила я.

Теару ничего не сказал, но вроде не обиделся. Еще бы ему обижаться, он меня и подавно потрошенной тушей называл.

Ну вот и все… Свеча сгорела, оставив после себя липкую черную копоть и едкий удушливый дым. Теару надел штаны и ушел в кабину корабля, где спрятался не пожелавший за нами подсматривать скромный робот. Натянув джинсы и накинув майку, я отошла по стеночке на три шага, держа в руках шикарный кружевной бюстгальтер, на котором все же остались некрасивые зацепки, села на пол и заплакала. Тихо, без стенаний и всхлипов. Слезы текли по щекам, капая на джинсы и металлический пол. Пиксель подбежал и поскреб лапкой мне ногу. То ли пытался утешить, то ли скромно возмущался, мол, вы, двое, тут всякое вытворяете перед моим носом, а где мои заслуженные вязки и красивые девочки чихуахуа, для кого я получил звание “Лучший кобель?”

Мне вдруг стало невыносимо стыдно перед самой собой и всем человечеством. Подумать только, позабыв о родном мире и оставшихся там близких людях, я тут прекрасно провожу время с инопланетянином-людоедом… Или пока не людоедом? Я ведь не знаю, каким путем попали в его голову человеческие воспоминания. И спросить не могу, потому что боюсь услышать в ответ: “Да, я с превеликим удовольствием съел Джона… (как его там, Хохланда, что ли… Я забыла фамилию). А с его сестрой Стэйси предварительно развлекся для лучшего аппетита. И еще много-много людей светлой и темной разновидностей послужили мне закуской”.

– Маша, зачем ты используешь слезные железы? – Теару присел на пол у стены рядом со мной и посмотрел в мои

покрасневшие глаза наивным недоумевающим взглядом. – Ты плохо себя чувствуешь?

 Он прикоснулся к моей руке, но не спешил успокаивать воздействием.

– Все хорошо. Не обращай внимания. У меня от переизбытка чувств наступил эмоциональный катарсис или катаклизм… Не знаю, как сказать точнее.

– Нет, все нехорошо. Я ощущаю по твоим импульсным сигналам, – Теару нежно сжал мои пальцы и слизнул слезинку со щеки. – Объясни причину.

– Понимаешь, ты мне очень нравишься, но сейчас я думаю о том, как будет грустно, если ты передумаешь насчет нашей совместной работы и решишь меня слопать на ужин послезавтра или через неделю, – вздохнула я.

– Маша, не бойся, я никогда тебя не съем. Клянусь тебе. Даю честное слово, как вы, люди, говорите, – он крепче сжал мою ладошку, и его глаза ярче засветились. – А мы говорим так… Я буду любить тебя, пока не угаснет последняя искра жизни в моих глазах, моя избранница.

– Теару, – я чуть не прикусила язык, слушая его тихое, будто вкрадчивое признание в любви и видя, как красиво переливаются сине-зеленые искры в его радужке.

– Неа не обманула. Я чувствую, как крепнет объединяющая нас энергетическая связь. Ты стала неотъемлемой частью моей жизни. Съесть свою избранницу – все равно, что откусывать от самого себя кусок за куском. Это невозможно.

– Ладно, допустим, я тебе верю. Но все еще боюсь, что ты можешь стать угрозой для человечества.

– Твои страхи не оправдаются, при условии, что ты продолжишь обо мне заботиться и будешь так же вкусно и сытно кормить, – нелианец хитренько улыбнулся и на миг ткнулся носом в мою щеку.

– Оценил наконец мою заботу?

– Да.

– Куда мне деваться, придется добывать для тебя лучшее мясо и делать тебе красивые стильные прически. Ведь я тоже очень люблю тебя, мой кудрявый тигр, – я обняла его за шею и нежно поцеловала в такие вкусные губы.

Противно звякнул передатчик на его запястье. С этим устройством нелианец не расставался даже во сне.

– Я должен ответить, – Теару встал и взял маленький контейнер с мороженым, чтобы передать мне. – А ты не плачь и ешь подвергнутую заморозке смесь из сливок, вареных ягод, сахара и красителей.

Я подумала, что Теару прав, мне нужно малость остудить бурные чувства и привести в порядок суетливые мысли. Подумать только! Он отказался от моего съедения. Признался мне в любви по древней традиции его народа. Можно сказать, сделал предложение руки и сердца, даже более того, без пышных церемоний признал своей женой, пусть и сразу без цветочно-конфетных радостей озадачил обязанностями заботливой супруги: кормить, одевать и так далее... Великое событие надо срочно отметить… ложечкой-другой пломбира с ягодным вареньем.

Теару

Входящий сигнал Даиры… Приятная удовлетворенная расслабленность сменилась настороженным напряжением. Привалившись спиной к стене коридора, я принял вызов.

– Теару из нашей великолепной чистой линии, – мать выглядела довольной и взволнованной, – я рада видеть, что ты жив, здоров и, думаю, что сыт. Как там твоя живая добыча?

– Откармливается, – я показал ей Машу, лижущую мороженое. Сделал короткую паузу и рискнул попытаться изменить ситуацию, – и кормит меня. Она принесла мне краснохвостку, полную икры.