Далекая звезда

Буланова Юлия

— Вы, наверное, считаете меня глупой и поверхностной. Но я понимаю, что в реальной жизни все не так… И помню войну. Все говорят, что я не могу этого помнить. Что я это все придумала. Но я помню… много того, чего помнить не хочу. Звук разрывающихся снарядов. Страх. Затхлый запах убежища. Холод. Кровь. Помню, как плакала моя мама, хотя она умерла, когда мне

было всего два года. Помню крики. Они мне снятся по ночам. Я просыпаюсь. Пытаюсь вспомнить, кто же кричал. И не могу. Мне не помогает ни психотерапия, ни таблетки, ни даже гипноз.

— Я не считаю вас глупой.

— Все считают меня, — Мирай снова улыбнулась и продолжила почти весело. — Излишне эмоциональной фантазёркой, пытающийся привлечь к себе внимание. Я к этому уже привыкла. Мои воспоминания могут быть ложными. И я с этим даже соглашусь, если кому-то от этого хоть кому-то станет легче. Только от этого они не перестанут быть моими воспоминаниями. И вряд ли после этого уйдут из моих кошмаров. Поэтому манхва вашей сестры мне так понравилась. Она показывает ту войну не такой, какой помню её я. Там каждый рисунок пропитан нежностью, любовью и надеждой на будущее.

— Я не считаю вас ни глупой, ни поверхностной, — мне хотелось сказать это твердо. А получилось растерянно. — Я был непозволительно резок. Прошу прощения. Вы позволите в качестве извинений пригласить вас на ужин? Тут недалеко есть очень милое кафе. Мы с сестрой будем рады вашей компании.

— Ой, — смутилась Мирай. — Это не удобно.

— Ничего подобного. Мы все равно собирались поесть после данного мероприятия. Но обязан вас предупредить. О своей манхве Ингрид готова болтать часами. История создания. Эскизы. И даже мода того времени. Она погружена в это сильнее, чем мы в медицину.

Девушка робко улыбнулась. А я махнул рукой Ингрид, подзывая ее к нам.

— Здравствуйте, — как и положено хорошей девочке, произнесла приветствие сестрёнка, но лишь на это ее воспитания и хватило. Далее это юное создание выдало. — Тери, а это твоя подружка? Какая миленькая. А как ее зовут?

—

Ингрид! — попытался я призвать сестру к порядку, но у меня это всегда получалось плохо. Она меня не слушалась, даже когда была совсем малышкой. — Веди себя прилично. Это моя коллега Ли Мирай. Мы вместе работаем.

— Над теми нанитами, которые умеют прятаться от лейкоцитов?

— Это очень грубое обобщение, но, да. Около двадцати процентов колонии нанитов погибает, сталкиваясь с клетками иммунной системы пациента. И это в лучшем случае. Иногда потеря доходит до пятидесяти процентов. Изготовление колоний — процесс, сам по себе, долгий и весьма затратный. Поэтому, если наниты начнут мимикрировать род клетки крови, нам удастся сократить потери и сделать операции дешевле.

— Вот так всегда. — Ингрид повернулась к моей спутнице и пожаловалась. — Он из любого разговора лекцию по медицине. У меня знаний об этом больше, чем у половины моих одноклассников. Лера Ли, а вы любите вафли? Я их обожаю. Прямо, как мама. Мы попробовали все вафли во всех кафе этого города. И с уверенностью могу сказать, что в "Провансе" лучшие вафли с шоколадным мороженным. Хотя, с кремом Каталана, тоже ничего.

— Я тоже люблю вафли, — робко ответила Мирай.

— Никаких вафель, пока вы не поедите нормально, — попытался я проявить строгость. Но когда на меня уставились две пары умоляющих глаз, я сдался. В конце концов зачем ещё нужны праздники, вроде этого фестиваля?

Чтобы развлекаться и есть сладости в приятной компании.

А Ли Мирай надо будет пригласить на настоящее свидание.

Я не то, чтобы влюбился. Любовь с первого взгляда — это глупости, как бы не убеждали меня в обратном родители.

Но Мирай умная. Доктор Ким себе в аспиранты дурочек не берет. А еще милая и открытая.

И она мне нравится.

Мне с ней так легко, как бывает лишь с Рори. Если я сейчас упущу эту девушку, кузина меня до конца дней меня болваном и тормозом звать будет.