Далекие берега. Навстречу судьбе
Шрифт:
Чарльз вспомнил о большом складе отца в Нью-Йорке, на фасаде которого некогда крупными буквами было написано «Бэтман и Сын».
— Александр! — с гордостью ответил он.
Фрост покачал головой.
— Ты заблуждаешься. Святой Александр не совершал таких подвигов, как греческий завоеватель.
— А что он делал?
— Во время своего мученичества, когда он должен был сражаться на арене со львами, хищники легли на пол и стали лизать ему ноги.
Чарльз улыбнулся.
— Годится.
Ему разрешили войти к Салли.
Повитуха и ее помощницы
— Ваша женушка спасена, — тихо сказала ему повитуха. — После разрешения от бремени у нее произошло опущение органов. Ей нужен покой.
Немного помолчав, женщина добавила:
— Почти нет шансов на то, что у вас еще будут дети. Мне очень жаль.
Комнату обогревал большой камин. Салли лежала на кровати вся в поту, бледная, и боролась со сном, ожидая Чарльза. Она не расслышала слов повитухи. Чарльз поцеловал ее в лоб. Испытав облегчение, она сразу заснула.
Помощница повитухи запеленала ребенка. Чарльз взял сына на руки. Родившийся на шесть-восемь недель раньше срока, младенец был совсем крошечным. Глаза у него были закрыты, подбородок дрожал.
Взволнованный, застывший неподвижно с поднятыми плечами, Чарльз, казалось, не знал, что делать с этим крохотным, хрупким существом. Пришли друзья, чтобы поздравить Чарльза. Бэтман, гордый тем, что у него родился сын, не хотел отрывать от него взгляда. Так он избавлялся от страхов, которые внушало ему состояние Салли. Бобр и его спутники почувствовали, что появление у их главаря наследника во многом изменит их образ жизни.
Как того требовало состояние матери, повитуха пригласила кормилицу.
Молодая женщина пришла, чтобы покормить ребенка. Но едва она приложила его к груди, как он задрожал всем телом и срыгнул.
Если бы вы провели столько времени в животе, вы пели бы себя точно так же, — сказала повитуха, чтобы успокоить Чарльза.
Но малыш продолжал вздрагивать. Он вздрагивал все чаще и чаще. Наконец дрожь переросла в судороги. Его лицо покраснело.
— Надо его распеленать, — сказала повитуха.
Чарльз, хотя и нервничал, действовал хладнокровно.
Вытащив пиратский кинжал, он одним движением разрезал пеленки. Повитуха подхватила их.
Она открыла малышу рот, наклонила его голову, надавила на грудь. Все было тщетно. Что-то мешало его легким дышать. Малыш раскрывал рот. Казалось, он кричал, но никто не слышал его криков.
Шелби Фрост бросился к малышу и большим пальцем перекрестил ему лоб:
— Он спасен! — провозгласил Фрост.
Повитуха, придерживавшаяся прямо противоположного мнения, не верила в спасение ребенка. Она сказала:
— Он родился слишком рано. Несчастный не весит и пяти фунтов.
Чарльз вновь взял сына на руки и подошел ближе к огню, чтобы согреть крохотное голое тельце.
Отец смотрел, как смерть проникает в члены его сына. Малыш стал таким же невесомым, как пробковое дерево. Чарльз закутал сына в свой черный плащ.
Салли спала.
Все находившиеся в комнате молчали.
— Оставьте нас, — сказал Чарльз.
Он лег
В то же самое время по обледеневшим дорогам Массачусетса шло привидение.
Альдус Хамфри спасся. Он успел сесть в шлюпку, которую экипаж спустил на воду прежде, чем его корабль был уничтожен огнем «Раппаханнока».
Ночной бриз медленно сносил шлюпку к берегу. Хамфри, весь окровавленный, со сломанной рукой, лежал под скамьей.
Ранним утром он не знал, сколько часов или дней отделяют его от Бостона.
Хамфри целый день шел куда глаза глядят в поисках какого-нибудь жилья. Его лицо было изранено щепками. Из тельняшки убитого моряка он сделал перевязь, на которой висела сломанная рука. Но Хамфри больше всего боялся не холода, а волков или индейцев, жертвой которых мог стать. День был солнечным. Хамфри был заметной мишенью, и остановиться, чтобы спрятаться, означало верный способ расстаться с жизнью.
Хамфри решил, что он спасен, увидев дым над крышами. Но его постигло разочарование: он приближался к Айриштауну.
Он предпочел бы умереть, чем стать пленником Бэтмана и его людей.
Хамфри обогнул маленькую колонию, но предварительно заглянул на поле. Белые люди, следуя примеру индейцев, на всякий случай зарывали початки кукурузы в землю. Хамфри разрыл землю здоровой рукой и стал с жадностью обгрызать початок.
Ночью, когда лихорадка, казалось, брела за ним по пятам, он уже шел вдоль побережья. Благодаря Айриштауну он вспомнил о топографии этих мест и сумел добраться до маленького домика, одиноко стоявшего в лесу Поллен-Пойнт.
В этом домике с августа в строжайшей тайне жили жена Хамфри и их дети.
Чтобы никто не смог покуситься на их безопасность, в Бостоне только губернатор Даммер знал, где находится этот дом.
— Вы обретете свободу, когда Чарльз Бэтман распростится со своей свободой, — заявил жене и детям Альдус Хамфри.
Они увидели его полумертвым. Из последних сил он запретил им звать врача. Любой ценой он должен был сделать так, чтобы никто не догадался о его присутствии в этом маленьком домике.
Через четыре дня из Бостона приехала делегация, чтобы сообщить мадам Хамфри о трагической гибели ее мужа. Никто из приехавших не догадывался, что в соседней комнате Альдус мечется в бреду.
Через неделю, по-прежнему прикованный к постели, Хамфри, тем не менее, уже был в состоянии составлять планы. Он дал четкие указания своей супруге: она должна была немедленно вернуться в Бостон, в дом на Ганновер-стрит, оставив его в Поллен-Пойнт.
— Изображай из себя вдову. Встреться, скрываясь от любопытных глаз, с губернатором Даммером. Я доверяю ему одному. Открой ему всю правду. Пусть он устроит так, чтобы я, не покидая Поллен-Пойнт, смог передавать ему указания, которым должны будут следовать мои люди. Бэтман ничего не должен обо мне знать.