Далекие острова. В чужих краях
Шрифт:
Не знаю были ли это происки Рока или так получилось случайно, но на охране города оказались только что сформированные морины. Десантников всего месяц назад привезли на Дикий остров, кое-как научили стрелять и ходить строем. На границе они простояли всего две недели, поэтому о туземцах имели весьма смутное представление. Конечно состав моего взвода был смешанный, помимо десантников в него входили и офицеры, но на штабных я тоже не мог положиться.
Увидев зарево пожаров и заслышав первые выстрелы, многие колонисты стали оставлять свои дома и двигаться в сторону набережной. Небольшими группами и по
День выдался крайне утомительный. В комендатуре мне обработали и перевязали раны, но избитое тело болело, а в голове пели сирены. Ноги подкашивались, поэтому я присел на ящик.
– Вам плохо, господин супер-лейтенант?
– встревожился Ваг.
– Ничего, - я попробовал улыбнуться, - устал.
– Я тоже, - интендант расстегнул ворот и поправил фуражку, - давайте поедим, легче станет.
Он отыскал в офицерском клубе холодное мясо, фрукты и несколько бутылок вина, и сейчас разложил все это богатство на ящике. Мы выпили и поели. Одну бутылку я отдал нижним чинам, и десантники пустили ее по рукам. Сигар у меня не было и Ваг угостил меня своими. Я курил и думал о том, что лейтенант Раж уже давно должен был добраться до крепости и передать командирам мои слова. Что они решат? Захотят ли отправиться к нам на помощь? В конце концов никто не заставляет их оголять границу с вардами, они могут оставить часть гарнизона и отправить сюда крейсер и одну морину.
Сидеть в темноте, не зная, что происходит, было невыносимо. Я отправил вперед разведчика, он не вернулся.
– Господин, супер-лейтенант, - окликнул меня сержант, - кажется, там кто-то есть.
Поток людей иссяк минут пятнадцать назад. Последними мимо нас пробежали две женщины с ребенком. С тех пор никто не показывался. Приближаясь к баррикаде, гражданские сильно шумели, плакали, говорили в голос. Если впереди, в ночи, кто-то тихо крадется, можно было предположить, что это враги.
Я встал и высунулся наружу. В темноте ничего нельзя было разглядеть, но мне тоже показалось, что я слышу какой-то шум.
– Брось горящую головню, - приказал я.
– Слушаюсь.
Сержант козырнул.
– Внимание, - тихо сказал я и потянул револьвер из кобуры, - приготовиться.
Люди подобрались, кто-то щелкнул затвором.
Я вглядывался в темноту до боли в глазах. Казалось, что к нам со всех сторон подбираются зловещие тени. Наконец сержант вернулся и метнул, одну за другой, две горящие палки. Одна упала на землю и сразу погасла, а вторая ударилась обо что-то, отскочила и осветила замерших людей и обнаженные мечи.
– Огонь, - закричал я и в то же мгновение, дикари, с ужасными воплями, кинулись на нас. Как они сумели, бесшумно, подобраться к баррикаде, оставалось загадкой.
Засвистели стрелы и несколько человек рядом со мной повалились на мостовую. Один при этом громко охнул, а второй беззвучно осел вниз.
Грохнул залп, осветив улицу, бегущих туземцев, заборы и притихшие дома.
– Огонь, - кричал я и стрелял в приближающиеся фигуры. Мир выглядел совершенно нереальным, а туземные
– Гранаты!
– крикнул я, потянул из кармана ручную бомбу, выдернул чеку, размахнулся и бросил тяжелый чугунный шар в надвигающиеся черные тени. Кто-то из офицеров тоже успел метнуть гранату. Я присел за ящиками и закрыл голову руками. Два взрыва слились в один. Когда полыхнуло, дикари уже лезли наверх, на баррикаду. Осколки и взрывная волна раскидали нападавших. Один из штабных не успел пригнуться. Прижимаясь щекой к ящику, я видел, как его отбросило назад. Офицер упал на спину и больше не встал. Оглушенный, я поднялся в полный рост и огляделся.
Нам повезло, как и в первом случае, отряд аборигенов оказался небольшой. Бросив убитых на поле боя, они отступили. На мостовой осталось восемь трупов. Раненых дикари унесли с собой, мы слышали, как они кричали и причитали рядом в темноте.
Мой взвод потерял убитыми четырех человек, два десантника были легко ранены, и еще двое сбежали. Я взял винтовку у мертвого моряка и принялся заряжать барабан.
Рядом на ящик опустился Ваг. Он посмотрел на меня безумными глазами.
– Нас чуть не убили. Как они смогли так близко подобраться?
Я не ответил, щелкнул затвором и пересыпал в карман галифе патроны из подсумка.
– Думал, нам конец, - продолжал бормотать Ваг.
Может быть он и воевал, но было это давно и похоже в серьезных переделках ему бывать не приходилось. Штабные тоже выглядели не лучшим образом. Сколько человек на нас напало - пятнадцать, двадцать? Что же делать, если их будет пятьдесят?
– Если бросите позицию, пристрелю, - громко сказал я, обращаясь сразу ко всем.
Какой-то лейтенант бросил на меня испуганный взгляд.
– Собрать личные медальоны и документы, трупы сбросить в канаву, оружие убитых разобрать, если остались гранаты, раздать.
Ваг засуетился, десантники бросились исполнять указания.
С центральной улицы прибежал вестовой. Они услышали выстрелы и взрывы, и решили узнать, как у нас дела. Я его успокоил и отправил обратно.
Больше на нас не нападали. За последние полчаса со стороны первой баррикады стрельнули несколько раз, видимо кого-то заметили, но и там туземцы не атаковали. Осветительных ракет у нас не было, поэтому мы бросали в сторону врагов горящие головни. Света они давали мало, но теперь подобраться к баррикаде незамеченными дикарям бы не удалось.
– Как-то глупо все получилось, - сетовал Ваг, - мы думали, что граница надежно защищена, а выходит, нет.
Мне не хотелось вступать в бессмысленные разговоры. Опять разболелась голова. Я очень надеялся на то, что Хал уже взял на борт всех, кого смог и отправился в лагерь на границе.
Неожиданно наблюдатель выстрелил.
– Что такое?
– спросил я.
– Вроде, видел кого-то, - ответил десантник.
– Ты в него попал?
– Не знаю, господин супер-лейтенант.
Я выглянул в щель между телегой и ящиками.