Далекие странники

Priest P?

Чжоу Цзышу невозмутимо протянул другую руку и щёлкнул по локтевому нерву Вэнь Кэсина, возвращая себе свободу движений. Затем, как всегда спокойный и собранный, Чжоу Цзышу снова взял свою чашку и закончил мысль:

— Его зовут Вэнь Кэсин. Сумасшедший идиот. Часто несёт вздор. Седьмой Лорд, прошу, не поймите неправильно.

Седьмой Лорд молчал, не отводя от них взгляда.

— Пинъань, для чего тебе глаза? — произнёс он медленно. — Не видишь, что чаша господина Чжоу пуста? Поторопись и наполни её!

Будто очнувшись ото сна, Чжоу Цзышу поставил пустую чашку на стол

и бросил испепеляющий взгляд на Вэнь Кэсина. Последний стерпел этот выпад, приняв убийственное намерение как знак внимания, и даже выдал в ответ глупейшую, раздражающую до зубовного скрежета улыбку.

Продолжая мутить воду, Седьмой Лорд легонько вздохнул:

— Вспоминая богатство и цветение прежних лет, невольно замечаешь, что деревья и убранство могут не меняться веками. Но люди меняются стремительно.^[288] Как-то преобразились воды реки Ванъюэ, отражавшие резные балконы цветочных домов, ступени которых были засыпаны самыми дорогими румянами?^[289] В годину смуты, Цзышу, мы стояли на оборонительной башне и, глядя на столицу, поклялись друг другу: если доживём до мирных дней, то не отставим кубки, пока не захмелеем. Ожидание в Наньцзяне было столь долгим и утомительным, что вино остыло, а старый друг так и не соизволил навестить меня!

В этот миг озорной огонёк вспыхнул в персиковых глазах. Седьмой Лорд сменил тон и явно намеренно упомянул:

— Цзышу, ты не сдержал слово, но я-то своё держу! Я запомнил твою просьбу найти в Наньцзяне стройную красавицу с самой тонкой талией и даже присмотрел тебе нескольких невест на выбор, хотя теперь не уверен, что…

Великий Шаман мягко прокашлялся, и на его отчуждённом лице появился намёк на усмешку. Поняв, что больше не может здесь оставаться, Чжоу Цзышу быстро поднялся и сложил руки для прощания:

— Что же это мы! Седьмой Лорд только прибыл в Дунтин и, должно быть, устал после дальней дороги. Не смеем вас более тревожить…

— Да вовсе мы и не устали, — заверил Седьмой Лорд.

Одновременно с ним Вэнь Кэсин воскликнул:

—Что?! А-Сюй, ты действительно просил себе невесту?

В комнате воцарилась мёртвая тишина. Все присутствующие смотрели друг на друга и не могли произнести ни слова. Только совершенно незнакомая с чувством такта Гу Сян погладила Чжан Чэнлина по голове и пожаловалась:

— Вот что значит: «Тоскуя о ком-то ночь напролёт, я дрыхну весной, не заметив, что утро настало»!^[290] Малыш Чэнлин, боюсь, нам придётся спасать Цао-дагэ вдвоём. Эти люди слишком заняты ревностью друг к другу, нельзя на них рассчитывать.

— Юной деве не о чем беспокоиться, — улыбнулся Седьмой Лорд. — Если твой Цао-дагэ — ученик школы меча Цинфэн, похитители не рискнут обращаться с ним чересчур жестоко. Начав действовать без подготовки, вы только усугубите его положение… Цзышу, ты пробыл здесь так недолго, а уже спешишь откланяться! Посиди ещё немного. Достигнув мудрости, наши предки сокрушались о том, что им не с кем вспомнить золотые дни молодости, перебирая струны памяти на инкрустированной арфе.^[291] Мы с тобой чудом свиделись и ещё

не наполнили чаши вином в память о невозвратном прошлом. Почему ты так торопишься с уходом?

Вэнь Кэсин заметил, что этот любитель изъясняться высоким слогом перескакивает с темы на тему, связывая несвязуемое. Для себя он уже определил Седьмого Лорда как ненадёжного, неприятного глазу человека и был готов подписаться под словами:«красноречие ведёт к двуличию, достоинство — в простоте».^[292] Каким бы красавцем ни был Седьмой Лорд, он городил столько чуши, что это становилось невыносимым. Утягивая за собой Чжоу Цзышу, Вэнь Кэсин поспешно подхватил:

— Верно-верно, не будем мешать вашему отдыху! У нас ещё остались кое-какие дела.

Но тут внезапно оживился Великий Шаман. Покачав головой, он отложил камень вэйци, который до этого крутил в пальцах, и поднялся с места:

— Глава Чжоу, ваше лицо кажется мне несколько бледным и осунувшимся. Могу я проверить ваш пульс?

Чжоу Цзышу замер, а Вэнь Кэсин сильнее стиснул его руку.

Игривое настроение Седьмого Лорда тут же развеялось, и он помрачнел:

— В чем дело, У Си?

— Я должен разобраться, чтобы сказать точно, — ответил Великий Шаман. — Простите мою прямоту, глава Чжоу, но вы похожи на человека на пороге смерти. Что именно с вами произошло?

При этих словах показное веселье Вэнь Кэсина вмиг исчезло. С серьёзным лицом он медленно отпустил Чжоу Цзышу.

— Неужели Хэлянь И отказался пощадить даже тебя? — поразился Седьмой Лорд.

Он произнёс настоящее имя императора^[293] с удивительной беспечностью, но никто не обратил внимания на нарушение табу. Все, кто был и не был в курсе дела, воззрились на Чжоу Цзышу.

Чжоу Цзышу вложил своё запястье в ладонь Великого Шамана и слегка улыбнулся Седьмому Лорду:

— Вам ведь не хуже меня известно, что это за место и что он за человек?

Великий Шаман долго оценивал его пульс, постепенно мрачнея. Наконец он убрал свои чуткие пальцы с запястья Чжоу Цзышу и коротко вздохнул:

— Я слышал, что в Тяньчуане применяют наказание гвоздями под названием «Семь отверстий на три осени»…

— Верно, — кивнул Чжоу Цзышу.

— Вы вбивали гвозди по одному каждые три месяца, чтобы они понемногу врастали в плоть, — продолжил Великий Шаман. — Меридианы увядали постепенно, позволяя вашему телу приспособиться к угасанию. Всё ради того, чтобы не потерять разум и сохранить немного внутренних сил, не так ли?

У Седьмого Лорда задёргался глаз. Тем не менее, Чжоу Цзышу продолжил улыбаться:

— Великий Шаман весьма проницателен.

Пропустив похвалу мимо ушей, Шаман начал медленно расхаживать по комнате, сцепив за спиной руки. Вэнь Кэсина охватила внезапная паника. Он открыл было рот, чтобы спросить о чём-то, но не смог издать ни звука.

На помощь пришёл Седьмой Лорд:

— У Си,^[294] ты знаешь выход?

Великий Шаман надолго задумался, а потом медленно покачал головой: