Далёкий край (др. изд.)
Шрифт:
Раздается тихий звон. Тишина. Новый удар бубна.
Вдруг шаманский пояс, который Ла надел в темноте, начинает светиться. Видно, как Ла, стоя на месте, пританцовывает, качая бедрами.
Всходит луна, торжественно засеребрился лес. Сыновья закрыли лица руками.
А утром, при ярком солнце лодка Ла мчалась вниз по течению горной реки. Река вздулась от прошедших горах ливней. В корме, закрытая шкурой и зелеными ветвями, лежала освежеванная туша молодого лося. Охотники в желтых рыбокожих
Ла дремлет.
— Как ловко вчера отец вызвал луну. Как ты думаешь, почему отец не хочет стать большим шаманом?
— Поживей, поживей! — просыпаясь, бормочет отец, он отводит лодку от быстро надвигающегося на нее дерева. Кажется, он снова дремлет.
— Спит, а все видит, — говорит Пыжу.
— Эй, дураки, — в сердцах кричит Ла, — вы утопить все хотите? Хотите лодку разбить? Дураки, не мои дети, от проезжего торговца родились! — Он с силой налегает на весло.
Удога упирается шестом в скалу. Пыжу берет второй шест.
Лодка мчится быстрей, входит в узкое горло между скал. Вода грохочет. Лодку подкидывает на перекате и с силой бьет плоским дном об воду. Проносятся скалы, завалы деревьев. Течение становится тише. Река расступается.
— Вот как хорошо проехали! — говорит отец. — Оба молодцы. — Он достает трубку. — Сразу видно, что мои дети!
— Эй, вон чьи-то следы! — испуганно замечает Пыжу, показывая на берег. Он всматривается.
— Где? — спрашивает Удога.
— Кто? — тревожится Ла.
— Вон, вон следы человека, — говорит Пыжу тише и таинственней.
Песчаный берег с кручей быстро проносится. Лодка огибает лысые обрывы лесистого мыса. Охотники хватаются за оружие. Это люди, привыкшие к вечным опасностям.
— Уй, какие страшные чужие следы! Узкие, длинные, — переводя дух, говорит Пыжу.
Лодка быстро пристает к обрыву. Ла и его сыновья прикрыты вместе с лодкой большой подмытой лесиной. Они выглядывают, стоя в лодке.
Потом Удога выскакивает и с луком в руке бежит по песчаной крутизне. Он пригибается.
И вдруг раздается зловещий свист стрелы. Страшный предвестник смерти пронесся над ухом охотника.
Слышится крик, отчаянный, истошный крик на вершине холма, где-то там, откуда вылетела стрела, в зарослях кедра и елки, в молодом подлеске. Вот над кустами сверкнуло копье. Со страшной силой, прыжками, Удога кидается вверх.
А брат уже успел обежать холм и чуть не зацепил стрелка своим копьем, когда тот целился в Удогу.
— Писотька! Лови его! — кричит Пыжу и вдается в чащу, туда, где трещат ветви и треск их удаляется
Братья кидаются грудью на ветви, закрывая лицо согнутой рукой, а в другой — поднятой вверх каждый держит свое оружие.
Хлещут ветви грабов, листья ильмов, ломаются слабые ветви ольхи и не гнется усохшая пихта.
Враг бежит.
— Эй-эй! — ревет Пыжу. Какой страшный его рев. Это от злости.
Братья выбегают на берег реки, тут ее изгиб, а по завалу удирает Писотька. Он поворачивает какую-то лесину, раздается рокот, и лесной завал начинает разваливаться, грохотать. Писотька стреляет, но опять мимо.
— Теперь всех вас убьем! Не жди пощады! — кричит Пыжу.
Стреляет Удога, и Писотька исчезает в завале. А бревна раскатываются, вода зелеными водопадами прорывается среди мертвых белых деревьев, поворачивает и крутит их корневища, как белые колеса. Писотька, кажется, погиб… Но нет, из-за реки опять летит с воем и свистом стрела и втыкается в пень.
Писотька цел, жив и стреляет.
— Тебя убьем! — кричат братья.
— Мы перебьем всех Самаров! — кричит спрятавшийся на другом берегу враг.
Удога выдернул его стрелу. Хороший наконечник, из железа.
Ла подъехал.
— Надо его лодку искать и забрать! — кричит он. — Пойдемте…
— Эй, мы твою лодку забираем! — кричит Пыжу.
По следам недолго искали. Нашлась маленькая оморочка из старых почерневших полотнищ бересты. Спрятана в кустах. Писотька отходил от нее по воде, потом вышел на песок. В оморочке нашлась хорошая острога.
— Это пригодится! — сказал Удога. — Забираем по закону, за то, что он в нас стрелял.
Самары осторожно побрели с оружием в руках. Пыжу вернулся, распорол старую оморочку ножом и толкнул ее в воду. Бросил в нее большой камень. Пусть тонет. И догнал своих.
— Самары самый крепкий, самый умный и смелый род, — учил отец сыновей, когда лодка пошла вниз, — все меняется и забывается. Своих детей учите, чему я вас учу. А то найдутся дураки, которые когда-нибудь скажут, что Самары были покорные, никогда не дрались и себя не защищали. Нет, если мы покорялись, то только для того, чтобы обмануть врагов.
— Так все люди, отец? Правда? — спрашивал Удога. — Ведь никто и никогда не хочет быть побежденным.
— Это правда. Все хотят быть победителями. Но особенно Самары. Это нам привычно. Ваш прадедушка… — Ла начал один из длинных рассказов.
— А вот я слышал, — перебил Пыжу, — что лучшая победа бывает тогда, когда нет побежденных!
— Дурак! Ты слушай, что отец говорит. Будь вежлив со старшими!
А Удога думал, что стрела пролетела около самого его уха. Он мог бы погибнуть. Да, конечно, Самары самые храбрые. Отец прав!